— Чего тебе приспичило, утром сам передашь.
— Мне нужно сейчас, очень тебя прошу.
— Ну ладно, давай, — охранник протянул руку в окошко.
— И передай, пожалуйста, пусть она простит меня. Так и передай, как я говорю.
— Передам, — раздраженно буркнул охранник. — Сам не спишь и другим не даешь.
Он захлопнул окошко. Лестер прижался ухом к дверям, услышал, как открывается окошко в двери соседней камеры, как охранник зовет Джуди, что-то неразборчиво говорит ей. Вскоре все стихло. Лестер умиротворенно улыбнулся, потом лег на пол и приготовился умирать.
Он знал, как умереть, оставшись при этом живым. Его еще в монастыре научил этому старый монах-воспитатель, рассказывавший ему о самовнушении, об управлении телом, о поверьях и приемах, известных с незапамятных времен — от древних кельтов и еще от Бог весть каких народов. Это было очень опасное предприятие: человек проходил на грани между жизнью и смертью и мог легко свалиться в небытие.
Он отключил свое сознание, и только одна мысль, как не успевшая вылететь птица, еще билась внутри:
«Надеюсь, что они не закопают меня слишком глубоко».
Лестер напряг волю, сосредоточившись прежде всего на ногах, и вскоре почувствовал, как они умирают: сначала слегка покалывало кончики пальцев, потом все ощущения исчезли, и холод стал подниматься к коленям. Самое трудно — успокоить сердце, заставить его биться так медленно, чтобы нельзя было почувствовать пульс. Он начал спускаться в сырое, темное подземелье, стараясь не задеть грязных, осклизлых стен, потом несколько раз перепрыгивал широкие бездонные рвы; в одном месте дракон бил струей пламени и нужно было успеть проскочить в короткий промежуток. Затем шел, балансируя, по узенькой тропке, а справа и слева в грязной каше лопались огромные пузыри поднимавшегося газа. Он знал, что это было самым опасным местом, и старался идти спокойно, не глядя по сторонам. Дальше на его пути должен был встретиться призрак — чудовище и нужно было, не боясь, пройти сквозь него — если на секунду дрогнешь, то свалишься вниз. Чудовище действительно появилось, и он прошел сквозь него, не дрогнув, хотя чудовище было омерзительным, страшным и обдало его своим смрадным дыханием. Так он шел и шел — то ли несколько часов, то ли несколько суток. Потом увидел склонившееся над ним лицо охранника, который что-то кричал и тормошил его. Появился Гарри, в сердцах пнул его тело ногой, и Лестер удивился тому, что совершенно не чувствует боли.
Вскоре он увидел над головой лепнину потолка большого зала.
— Ну и что с ним делать? — услышал он голос Гарри.
— Бросьте его в саду, к тем собакам, и забросайте мусором. Приедем — похороним. Нам надо спешить, — ответил Филбоу.
— А девчонку пристрелить?
— Нет, она мне пока нужна. Возьмем с собой.
И тут он услышал голос Джуди:
— Пустите же, гады! Дайте попрощаться.
Лестер почувствовал, как ее колени уперлись в его бок, потом увидел ее лицо с заклеенными глазами, почувствовал горячие губы на своем лбу.
— Что же ты сделал, Лестер? Зачем ты бросил меня здесь одну?
Тут на пути показалось еще одно чудовище, но он повернул назад, чудом не свалившись с тропинки; ему удалось приоткрыть рот и, когда повязка Джуди коснулась его губ, он, собрав все силы, сжал ее зубами. Она испуганно дернулась, и повязка слетела с ее лица. Кто-то охнул, затем Лестер услышал, как завизжал Филбоу:
— Стреляйте в нее, стреляйте скорее!
Потом он опять оказался на тропинке. И теперь уже не шел, а бежал назад, ничего не страшась. Очнулся оттого, что его ласково гладили по голове.
— Милый, ты жив?
— Да, — с большим трудом ответил он, — но мне нужно еще немного времени, чтобы прийти в себя. Где все остальные?
— Я их заперла внизу, в камере.
— А Филбоу?
— Сбежал.
Лестер и Джуди с трудом втиснулись в ночной переполненный автобус, идущий на юг. Водитель несколько раз предупредил, что в случае воздушной атаки он откроет двери и все должны бежать и прятаться на обочинах. Они стояли, прижатые друг к другу. Джуди уткнула нос в его одежду и как будто заснула. Но через некоторое время она подняла на него глаза и улыбнулась.
— Как от тебя хорошо пахнет!
— Чем это от меня пахнет?
— Мужеством пахнет, любовью, надежностью…
— Разве все это имеет запах?
— Еще какой!
В сером утреннем мраке им два раза приходилось выбегать из автобуса и бросаться в траву, но оба раза железные птицы проносились мимо, не обращая на них внимания. К концу поездки Джуди крепко заснула, повиснув на Лестере. Ему было очень тяжело держать ее и одновременно жалко, что их поездка кончается. Автобус уже въехал в какой-то город и громко рычал в пустых узких улочках.
— Здесь у меня живет приятель. Побудем день у него, а к вечеру двинемся дальше.
— Кто он такой, твой приятель, и что делает?
— Ничего не делает. Он герцог.
— Герцог?
— Да, настоящий герцог. Двоюродный брат последнего короля Англии.
— Какие у тебя могут быть отношения с герцогом?
— Очень дружеские. Он художник и к тому же сумасшедший.
Когда они вошли в незапертую дверь, с трудом поднявшись пешком на четырнадцатый этаж по страшно захламленной лестнице, герцог стоял у стены на руках, вниз головой и сосредоточенно смотрел на картину, висевшую напротив.
— Ваше высочество, позвольте представить вам рыцаря Лестера из рода Бернамов.
— А, Джуди! Проходи. Я люблю рыцарей. Свари нам кофе, я сейчас встану.
Как только запахло кофе, герцог сложился пополам и встал на ноги, оказавшись молодым и весьма симпатичным, с такими же длинными и белыми, как у Джуди, волосами. Лестер решил, что он очень похож на Джуди.
— Итак, вы рыцарь, — герцог горячо пожал руку Лестеру. — Я очень люблю рыцарей, меня зовут Роберт. Вы из театра или решили по жизни стать рыцарем?
— Это настоящий рыцарь, Роберт. Из тринадцатого века.
— Замечательно. Я тоже настоящий рыцарь, хотя и не выгляжу так мужественно, как вы.
— Я не сомневаюсь, ваше высочество, — улыбнулся Лестер, — вы рыцарь по рождению.
— Да, да, — горячился юноша, — и я докажу вам это, я вам помогу. Вы ведь пришли за помощью?
— Конечно, Роберт. Твоя тачка еще цела?
— Не просто цела! Вчера я достал новые амортизаторы на передние колеса.
— Тогда ты должен отвезти нас в Лондон.
— В Лондон?
— Ну не в сам город, а в одно место неподалеку.
— Что я, сумасшедший?
— Конечно. Потому мы к тебе и пришли.
— Но зачем вам в Лондон, в такое время? Это же самоубийство!
— Джуди! Расскажи его сиятельству все, что произошло с нами.
— Я расскажу, только он не поверит.
— Почему это я не поверю? Рассказывай быстро, я весь внимание.
По мере того как Джуди рассказывала, герцог все больше и больше загорался, его глаза заблестели, кровь прилила к щекам.
— Восхитительно! — вскричал он, когда Джуди замолкла. — Как лихо закручен сюжет! Чувствуется рука мастера. Скажи, какая все-таки студия с вами работает?
— Ты, Роберт, как ребенок, тебе везде мерещится одно и то же. Неужели ты думаешь, что кто-то сейчас снимает кино?
— Уверен. Сейчас самое время для крутых боевиков.
— Что такое кино?
— Театр, представление. Он считает, что мы разыгрываем спектакль. Понимаешь?
— Он действительно сумасшедший.
— И вы правы! — снова закричал герцог. — Как можно быть нормальным в этом безумном мире? Но скажите, этот колодец — что мы должны с ним сделать?
— Взорвать. Нам нужна взрывчатка, — сказала Джуди.
— Хорошо бы взорвать, заманив туда Филбоу! Кстати, кто его играет?
— Его играет сам дьявол. Ты поможешь достать взрывчатку?
— Конечно. Но мое имя будет упомянуто в титрах? Хотя бы в самом конце? Скажем так: пиротехник — Роберт Виндзор.
Глава четвертая