Ада сжала ее плечо.
– Все остальные женщины в истории проходили через это в ожидании смерти. Если ты разорвешь эту связь, то станешь героем всех времен.
– Ты как будто завидуешь, – поддразнивая, ответила Тамара. – Уверена, что не хочешь поменяться местами?
– Нет – теперь, по прошествии времени, я думаю, что было бы справедливым уступить мне командование Москитом, – решила Ада. – Я всегда заслуживала этой должности. Здесь нет места конкуренции.
Тамара тихо прожужжала, однако притворяться было не так просто. Все остальные женщины в истории проходили через это в ожидании смерти. Но несмотря на свою правдивость, эта мысль не приносила ей утешения. Она даже не могла вызвать в своем сознании образ будущего супруга, чтобы убедить свое тело в том, что ее ждала более привычная участь. Когда-то она могла забыть о своих страхах в объятиях Тамаро; она точно знала, что даже неминуемая аннигиляция ужасала бы ее куда меньше, чем ее теперешняя судьба.
Она заглянула в переднюю комнату. Постепенно она заполнялась странными механизмами и яркими разноцветными пузырьками – это были световые проигрыватели и препараты для наркоза.
Аманда вернулась с мешком в руках; внутри находился деревянный ящик с лентами.
– Ты уверена, что тебя никто не видел? – спросила Тамара. Аманда не ответила; сдержать подобное обещание было просто невозможно. Если кто-то увидел ее с лентами, то сейчас за дверью вполне могла поджидать толпа, готовая сжечь квартиру со всем, что в ней находилось.
– Чтобы подключить световые проигрыватели, мне придется проделать в постели несколько отверстий, – объяснила Аманда.
– Хорошо.
– Но сначала мне нужно снять с тебя кое-какие мерки.
Аманда приложила к коже Тамары измерительную ленту и отметила краской три точки в нижней части ее спины. Именно сюда предстояло вставить трубки.
– Ты не обязана этого делать, – спокойно сказала она. Должно быть, Аманда почувствовала дрожь, охватившую тело Тамары.
– Но все-таки сделаю, – ответила Тамара. Чего ей было бояться? Препараты по большей части избавят ее от боли. Она могла бы погибнуть на ферме, могла бы погибнуть на борту Москита. А если ей удастся вернуться назад и добыть эту награду – или хотя бы сделать ее доступной для любой женщины на Бесподобной, прежде чем та ускользнет в космическую пустоту – такое достижение будет бесконечно ценнее открытого ею Объекта.
Аманда принялась сверлить наклонное отверстие в пассивитовом основании постели. Тамара перебралась в переднюю комнату, чтобы это не происходило у нее на глазах.
Амандо стоял на страже с того самого момента, как сюда пришла Тамара. Он кивнул ей в знак приветствия.
– Как ты ко всему этому относишься? – спросила она, настолько приободрившись собственным страхом, что ее смелость перешла всякие границы общепринятого этикета. – Приведет это, по-твоему, к истреблению мужчин?
– Нет.
– Ты не боишься за своего внука?
Амандо указал на свою ко.
– У нас есть собственные планы, – ответил он. – Я не знаю, какое решение примут мои дети, когда наступит их время. Но возложить на них этот выбор я не боюсь.
– А что, если через дюжину поколений все решат последовать моему примеру?
Амандо задумался над этой перспективой.
– В нашем мире все равно будут рождаться дети и будут люди, которые станут о них заботиться. Если они не будут справляться с этим так же хорошо, как это делают мужчины, то до всеобщего применения, о котором ты говоришь, дело просто не дойдет. Если они хотят называть себя женщинами – пусть называют себя женщинами. Но кто знает? Может быть, исчезнут вовсе не мужчины – может быть, слово «мужчина» навсегда закрепится за людьми, которые растят детей?
Тамара пристально посмотрела на него в ответ; мысль ее приятно удивила и капельку вскружила ей голову.
– Значит, за истребление женщин, – сказала она. – Этих раздражающих существ, которые только и умеют, что жаловаться – и никогда, никогда не помогают с детьми.
– Тамара? – позвала ее из спальни Аманда. – Мы тебя ждем.
Глава 43
Тамара очнулась от боли. Началось все с состояния стихийной паники, ощущения травмы – настолько острого, что затмевало собой любые представления о форме ее тела; но по мере того, как это чувство проникало в ее сознание, оно принимало очертания тревожной стесненности в районе живота – как будто некое гигантское существо схватило ее тело и попыталось перекусить его пополам.
Попыталось и, вероятно, достигло своей цели.
Она открыла глаза. Ада держалась за веревку рядом с ее постелью.
– Сколько я проспала? – спросила у нее Тамара.
– Примерно сутки. Как себя чувствуешь?
– Так себе. – Она попыталась прочесть выражение лица Ады. – Что случилось?
– У тебя дочь, и у нее все хорошо, – обнадежила ее Ада. – Хочешь, я ее тебе принесу?
– Нет! – Узнав об исходе операции, Тамара ощутила добросовестное облегчение, будто только что узнала, как незнакомый ей человек пережил встречу со смертью – однако мысль о предстоящей встрече с существом, вырвавшимся из ее тела, приводила Тамару в ужас. – Не сейчас, – добавила она, испугавшись, что Ада могла прочитать ее мысли. – Я все еще слишком слаба.
Она опустила глаза на свое тело. Перед началом процедуры она втянула все конечности и теперь не могла даже представить, чтобы у нее нашлись силы для исправления ситуации. Ее туловище, причудливо сужавшееся на манер клина, было искрещено швами, которыми начинались посередине груди.
– Ты голодна? – спросила Ада. – Аманда сказала, что тебе следует есть как можно больше.
Тамара просто умирала с голоду.
– У меня нет рук, – сказала она.
– Я могу помочь. – Ада достала каравай из буфета рядом с постелью.
Глотать было больно, но Тамара проявила настойчивость. Доев каравай, она почувствовала, как ее живот сводят судороги и как напрягаются швы, но заставила себя удержать пищу внутри.
– Я пропустила какие-нибудь новости? – спросила она.
– Мне кажется, твоя дочь вне конкуренции, – ответила Ада.
– Люди об этом знают? Это больше не тайна?
– Да, никакой тайны, – сухо ответила Ада.
Тамару накрыло внезапное чувство страха.
– И что? Мы на осадном положении?
– Снаружи постоянно толпится народ, – сказала Ада. – Чтобы принести подарки ребенку и пожелать тебе всего наилучшего.
Тамара не смогла понять, есть ли в ее словах сарказм.
– Ты серьезно?
– Абсолютно, – ответила Ада. – Советников пока не было, но это лишь вопрос времени – иначе и быть не может.
Тамару охватила дрожь. Ей следовало радоваться, но она ощущала лишь боль и смятение.
– С тобой все будет в порядке, – сказала Ада.
***
Тамара погрузилась в сон. Открыв глаза, она сверилась с часами, которые стояли у ее постели. Прошло три склянки.
Аду сменила Патриция.
– Вы не голодны? – спросила она. И прежде, чем Тамара успела ответить, Патриция уже протягивала ей каравай.
Тамару мучил голод, но это было неправильно.
– Я уже поела, недавно.
– Правила изменились, – сказала Патриция. – Теперь вам голодать не нужно – особенно вам и особенно сейчас.
– Разве? – Какой бы разумной ни была эта мысль, отказ от привычек, выработанных на протяжении всей жизни, по-прежнему вызывал со стороны Тамары сопротивление. – А я-то надеялась, что уже навсегда распрощалась со всей этой массой.
Патриция приблизила каравай к ее рту.
– Нет, дай-ка я… – сказала Тамара. Она закрыла глаза и представила, как из ее плеч вырастают две руки, но попытка оказалась тщетной.
Смирившись, она позволила Патриции себя покормить. Она потеряла немало плоти, и не могла рассчитывать на то, что сразу же окажется в добром здравии. Но что, если лучше не станет?
– А теперь не хотите увидеть ребенка?
Тамара задумалась. Эта мысль больше не вызывала в ней отторжения, но ведь она даже не сможет взять свою дочь на руки.
– Не знаю.
– Вы уже решили, как ее назовете?