Была ли это любовь? Нет! Совершенство любить нельзя, перед ним можно только преклоняться. Он отвлёкся, потому что за дверью его кабинета послышался какой-то шум, затем топот. Кай только успел обернуться, когда в комнату ворвался начальник охраны.
— Кай Демидович, вы кота, случайно, не видели?
— Кого? – изумился Кай. — Кота? Живого?
— Так точно! Серого такого, с длинной шерстью и наглой мордой. Он прибыл к нам по договору от госпожи Зю. Провести подготовку к консервации на месте оказалось совершенно невозможно, потому что зоозащитники устроили демонстрацию возле её дома и потом ещё понабежали эти сумасшедшие экоактивисты. Они выясняли, какой вред может нанести окружающей среде азот при утечке из сосуда Дюара, а также насколько повысится его концентрация в воздухе и как избыток азота повлияет на дыхание и питание растений. Для этого они пытались разбить сосуды с жидким газом.
— Зачем? — ничего не понимая, спросил Кай. — В их действиях нет логики.
— Имитировали катастрофу, чтобы произвести измерения. — Начальник охраны лишь развёл руками. — В результате мы вынуждены были забрать кота живым.
— И где сейчас кот? — поинтересовался Кай. — Почему его нельзя отследить по камерам?
— Проблема в том, что, расцарапав лица и руки нашим сотрудникам, кот сбежал из лаборатории, ворвался в центр слежения, потоптался по клавиатуре, сбив все настройки, и исчез. Прямо перед прибытием Её Величества.
— Снежана вернулась! — Каю было глубоко безразлично, что там будет с котом, это не его проблема. А вот провести ночь с единственной женщиной, занимавшей все его мысли, хотелось неимоверно. Он соскучился.
— Да, госпожа прибыла, как только в небе зажглось северное сияние. Но она немного занята подготовкой комнаты для мальчика. И, — начальник охраны несколько замялся, - мы не сообщили ей о пропавшем животном.
Если бы дело было в животине, Кай сам отправился бы на его поиски. Но нет. Его самые худшие прогнозы сбывались. Королева нашла ему замену. Осознавать это было неприятно, но удивительно, что не настолько горько, как казалось раньше.
Вот если бы вырваться отсюда, этого бескрайнего ледяного плена, если бы увидеть мир с его летними красками, с солнцем, стоящим в зените. Если бы ощутить теплые лучи, ласкающие щёки и лоб, искупаться в речке… Кай улыбнулся своим желаниям. Осталось только вернуться в детство, посадить розовые кусты в кадки и в воскресный день вместе с родителями, бабушкой и Гердой отправиться на утреннюю молитву.
«Розы в долинах цветут… Красота!
Скоро узрим мы младенца Христа».
Так пели они вместе, держась за руки. Где теперь Герда? С кем? Его оледеневшее сердце защемило от тоски и раскаянья. Уж очень нехорошо поступил он со своей подругой, а затем женой. Стыдно вспоминать. Всё время, проведённое здесь, он старался забыть её. Тепло её рук, жар тела, её голос и тот взгляд, полный непонимания и горя, когда он ушёл, чтобы не возвращаться.
«Как здесь холодно! Как пустынно в этих огромных залах!» - подумал он, повернулся к окну и увидел, как в свете прожекторов падает снег. Завораживающее зрелище. Он не удержался и, покинув собственные покои, отправился на улицу, подставил рукав чёрного пиджака, позволил снежинкам садиться на шерстяную ткань, достал лупу и принялся разглядывать их. Ни одно произведение искусства не было столь совершенно. Идеальная симметрия, причудливость форм, неповторимость. Кто ещё может создать такое, кроме его Снежаны, его великолепной королевы?!
Думы о солнце и Герде ушли. Его охватил азарт. «Вечность», сложенная из кристаллов льда, точно таких же, как те, из которых формируются снежинки, только крупнее. Вечность, замурованная во льдах Арктики, вечность в сменяемости времён года и пришествии вечной зимы, существующей весной, летом и осенью в этих широтах. Счастье в стабильности, а она есть у него. И всё хорошо, если бы не время, вносящие изменения в его живое человеческое тело.
Кай вернулся в комнату с конструктором, решив, что попробует снова. Прогресс не обошёл её. Во всю стену в этой ледяной комнате висел дисплей с заветным словом и инструкцией, как его сложить. Казалось бы, всё так просто…
На ледяном столе в ледяных ящичках лежали ледяные детали - прозрачные, как стёкла, и такие же острые.
Он взял одну, затем другую, присоединил к ним третью. С удовлетворением глянул на свою работу. Льдинки сливались, образуя первую букву слова. Оставалось поставить всего одну, когда в абсолютной тишине раздалось громкое «Мяу», а затем звонкий мальчишеский голос произнёс: