Магия Малии никогда не представляла для меня опасности, и я уверена, что наше пребывание в Стелла-Аструме этого не изменит.
Она зажмуривает глаза, прежде чем снова их открыть.
— Два дня я занималась исследованиями и ни к чему не пришла! Я была уверена, что в этих книгах найдётся ответ.
Её губы недовольно поджимаются.
— Теперь я уверена, что Адриэль не должен был позволять мне брать книги, которые я сегодня принесла. Не думаю, что другие ангелы хотят, чтобы мы нашли ответ.
В ответ я издаю низкое рычание.
— Они хотят, чтобы мы погибли в свете их мира. Они сидели сложа руки и позволили этому случиться, не предупредив нас. Они ждали, когда мы умрём.
Предательство обжигает меня изнутри. Я не ожидала, что ангелы радушно примут нас в своем мире, но, когда они позволили нам остаться в этом лесу, это означало, что они не будут активно вредить нам.
Теперь выясняется, что их терпимость к нашему пребыванию была обусловлена тем, что они знали, что их мир будет медленно убивать нас. Они и пальцем не пошевелят.
— Мы сделали всё, что могли, чтобы действовать в рамках правил ангелов, но мы не можем оставаться здесь ни минутой дольше, — говорю я. — Мы прибыли сюда, чтобы забрать моего отца в Мортем, и это то, что мы должны сделать. Невзирая на опасность.
Я поднимаю глаза на свою стаю — на всех них, даже на Коду, который, вероятно, не считает себя стаей, но теперь он часть моей семьи.
— Мы забираем Джарета отсюда, — говорю я. — Сегодня вечером.
— Как? — спрашивает Малия. — Мы не можем сломать его клетку, не говоря уже о том, чтобы помешать ему убивать всех вокруг, если он вырвется на свободу.
— С твоей силой мы сможем, — говорю я.
Её глаза расширяются.
Я понижаю голос.
— Малия, ты просто создала щит, не задумываясь об этом. Я видела, как ты использовала металл на поле боя и встала между мной и Эстой. Ты бросила вызов магии в замёрзшем озере, которое покрыто тем же металлом, который удерживает Джарета в клетке. Клетка и из металла, и из света. Ты контролируешь и то, и другое. Ты готова попробовать?
Она бледна, когда смотрит на меня в ответ.
— Я не знаю, хватит ли у меня сил.
Я делаю глубокий вдох.
— Я верю, что это так. И мы будем рядом, чтобы помочь тебе. Мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы придать тебе сил, в которых ты нуждаешься.
Таня тоже подходит и берет Малию за другую руку. Мы три сестры, чьи узы никогда не разорвутся.
— Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь тебе, — говорит Таня. — Я сделаю это.
— Тогда я попробую, — шепчет она.
Я поднимаюсь и направляюсь к своей стае.
— Нам нужно держаться вместе. Окружающая среда истощит нас ещё больше, когда мы выйдем на лунный свет. Кода, тебе что-нибудь нужно из твоей хижины?
Пока я говорю, я быстро мысленно оцениваю нашу с Романом хижину. Мы ничего не взяли с собой, кроме Ангелус Люкса, так что возвращаться туда нет необходимости.
Кода качает головой.
— Тогда мы уходим, — говорю я.
Мои волки бросаются вперёд, их рычание наполняет меня решимостью. В то же время Роман чертит руну — сапфировый свет, похожий на тот, который он использовал, чтобы указать нам путь в пределах Бедствия. Он пробивается сквозь мягкое сияние лунного света, проникающего через окна, но от меня не ускользает, что на этот раз его свет слабее.
Я начинаю понимать, что, если бы он не делился с нами своей силой с тех пор, как мы прибыли, мы могли бы погибнуть раньше.
Грёбаное царство ангелов.
Горький гнев нарастает во мне, когда я наклоняюсь к нему.
— Мы поделимся своей силой и будем по очереди будить друг друга.
Остальным я говорю:
— Пошли.
Как только я выхожу на затенённое крыльцо, прохладный воздух очищает мой разум, но эффект длится недолго. При движении в свете полной луны, освещающем поляну перед хижинами, мои шаги становятся тяжёлыми, а кости — словно отяжелевшими.
Роман идёт впереди меня, быстро прокладывая путь к ближайшим деревьям, а затем выбирает тропинку вокруг поляны, а не через неё, находя самую тёмную тропинку, ведущую к бамбуковой тропинке.
Там освещение ещё более размытое, и тяжесть ещё больше спадает с моей головы и плеч — до тех пор, пока мы не сворачиваем с тропинки и раскидистые деревья не становятся реже, уступая место соснам, которые заполняют лес.
Высокие и тонкие сосны почти не отбрасывают тени.
Лунный свет заливает землю вокруг них, и я содрогаюсь, видя его.
— Проклятье, — у меня перехватывает дыхание. Даже сейчас, когда я знаю, что сон убьёт меня, всё, чего я хочу, — это лечь и закрыть глаза.
Рычание Эйса приводит меня в чувство. Рядом с ним Руби бросает на меня обвиняющий взгляд. Как будто она пытается сказать мне, что не выжила в схватке с Аргой только для того, чтобы умереть здесь.
Я встречаюсь взглядом с Романом. Я знаю, что должна сделать.
Глава 27
— Береги свою энергию, — предупреждает меня Роман, его обычно грозный взгляд тускнеет, а плечи ссутуливаются. — Используй ровно столько, сколько тебе нужно.
Тяжело дыша от напряжения, я обращаюсь к тьме, которая живёт внутри меня, копаю глубже и приветствую ледяной поток. Было время, когда я подавляла свои тёмные инстинкты. Я боялась и ненавидела этот аспект себя. Сейчас меня больше пугает то, что я не могу сразу ощутить его глубину и силу и что требуется больше времени, чтобы она проявилась.
Пока я не пойму, что то, что мне нужно прямо сейчас, — это не тренированная и отточенная сила, которая позволяет мне обуздывать страх.
Мне нужен необузданный гнев, который наполнил меня, когда я впервые инстинктивно использовала свою силу; когда тени росли, сгущалась тьма, и я черпала свет из самого воздуха вокруг себя.
Моя связь со Жнецом снова обострилась, и я издалека слышу её голос. Слышу его в шёпот ветерка, пахнущего лавандой. Я не уверена, что она может каким-то образом передать мне свою силу через нашу связь, но я чувствую себя сильнее.
Словно почувствовав свою мать, мои волки запрокидывают головы и воют, издавая низкий, скорбный звук, который также придаёт мне сил.
— Приготовьтесь бежать! — кричу я своей стае.
С тихим криком, призывающим на помощь мою собственную волчью силу, я поднимаю руки и выпускаю свою силу в воздух перед нами, рассеивая тьму вдоль тропинки между деревьями.
Мой разум сразу же становится острее, мысли — яснее, а моя сила возрастает сама по себе.
Как только тьма рассеивается по земле, освобождая безопасный путь к свету, мои сёстры пробегают мимо меня, на бегу превращаясь в своих волчиц. Кода следует за ними по пятам, и я бросаюсь за ними, осознавая, что Роман следует на шаг позади меня, а мои демоны-волки несутся по тропинке вместе с нами.
С каждым вдохом я увеличиваю свою силу, наполняя этот клочок земли волной страха, который обычно причинял бы боль моей стае, но вместо этого защищает их.
Я плачу от напряжения, когда мы выбегаем на поляну, где блестит клетка Джарета.
Моя сила простирается до его края, поддерживая безопасный путь к нему, но я останавливаюсь, подняв руки в нескольких шагах от него, беспокоясь, что не смогу поддерживать тьму достаточно долго.
— Позволь мне помочь тебе, — Роман дышит неглубоко, его руки лежат на коленях, он почти сгибается пополам от усталости, но он поднимается и наносит руну на запястье.
Замысловатый светящийся текст поднимается в воздух над нашими головами, каждая его строка расширяется и, кажется, сливается с моей тьмой. Переплетение тёмных нитей кружится над нами, пока не образуется навес, сочетание ночных кошмаров и рунной магии, дающее нам защиту от лунного света.
Мои сёстры возвращаются в свой человеческий облик, а Кода и мои демоны-волки остаются рядом, все они прячутся под сферой кошмаров.
Затем я делаю глубокий вдох, позволяя себе согнуться пополам. Моё сердце бешено колотится в груди от напряжения. Обычно после такого спринта я не задыхаюсь, но сейчас чувствую себя так, словно только что пробежала марафон.