— Оу, дом, мой милый дом, — простонала Азимандия. — Я уже не думала, что вновь увижу его…
— Отключи кристалл-стражей Домена и все, что может причинить мне прямой или косвенный вред, — приказал Белый Дьявол, отпуская ее. — Открой вход в рунный конструкцион, разблокируй для меня все Знаки Переноса и сними все ловушки. В твоем хранилище есть запас измененной материи?
— Оу, почти ничего, — проворковала кел-леди, отступая на шаг назад и по-прежнему не поднимая взгляд. — Но я могу призвать своих Собирашек, они соберут Минералы в мертвятнике, если моему господину нужны заготовки…
Я почувствовал холодное отвращение Белого Дьявола, но внешне он никак не выразил его:
— Да, сделай это. Что еще у тебя здесь есть ценного?
— Предметы, старые Реликты, добыча с тех, кого я… — вздрогнула Азимандия. — Тут осталось немногое…
— Ты же понимаешь, что я сделаю с тобой, если ты вновь попытаешься утаить что-то, обмануть или подставить меня?
— Понимаю, — бывшая кел-леди скрестила на груди руки. — Я открою все хранилища небесному господину, он может забрать все, что ему нужно…
— Хорошо. А пока призови своих Призрачных Дев. Пусть принесут мне еду, вино и чистую одежду.
Больше не обращая внимания на Азимандию, мой вселенец расстегнул плащ-хамелеон, небрежно сбросил запыленный и заляпанный кровью «Мангус» и в чем мать родила по ступенькам вошел в бассейн, чья прохладная вода тут же защекотала кожу тысячей иголочек. Он вел себя как полноправный хозяин этого места и, не оборачиваясь, на ходу приказал Азимандии:
— Чего ты ждешь? Приступай немедленно! Или ты забыла, что тебе доступен только час? После выполнения поговорим о твоей судьбе.
Кел-леди склонила голову и исчезла. На ее месте появились две уже знакомые мне фигуры в коротких туниках: Девы-служанки, рыжеволосая Айхо и блондинка Неумеха. Обе молодые красавицы, обе Восходящие бронзового ранга. И обе — сломленные, лишенные памяти, абсолютно покорные воле кел-леди. Такая же судьба (в лучшем случае) ждала и меня в Серебряном Замке, если бы мой вселенец не повернул оружие Азимандии против нее самой.
— Девочки, исполняйте все приказы нашего… гостя, — прозвучал голос Азимандии из пустоты.
— Так, как будто их отдает сама хозяйка, — добавил мой голос, и кел-леди тут же торопливо подтвердила: — Да-да, мои! Так, будто приказываю я сама!
Через минуту мое тело блаженствовало в бурлящем горячими струями бассейне. Все-таки Белый Дьявол знал толк в комфорте, хоть и навязывал спартанский образ жизни. От розовых и голубых цветов на поверхности воды исходил ласкающий обоняние аромат, кожу приятно покалывало, а гудящие мышцы тихо шептали слова благодарности. Схватка в городе вымотала не на шутку, я вообще с трудом представлял, как мои связки и суставы выдержали череду совершенно безумных прыжков и приземлений с высоты. Еще тревожило, что Азимандия находилась в привычной ей среде и могла без присмотра устроить какую-нибудь пакость, но голос успокоил:
— Она больше не решится бросить нам вызов, ибо знает, что за наказание ее ждет. Азимандия трусливая тварь, но может быть полезна, если ее правильно использовать. Я показал ей кнут боли, теперь же стоит дать вкусить пряник надежды. Из таких как она выходят самые преданные слуги…
Белый Дьявол управлял телом, но оставил мне полный спектр ощущений. Наша синергия была иной — гораздо более мягкой, чем раньше. Казалось, при желании я могу шевельнуть бровью, вытянуть руку или вернуть власть над речевым аппаратом — как во время совместных тренировок, когда он показывал, как нужно, на мгновение перехватывая управление. Только теперь место ведущего занимал он. Это создавало куда меньший дискомфорт, однако и эффективность такого взаимодействия была гораздо ниже. Я понял, зачем вселенец это делает, когда он произнес:
— Прикажи налить тебе вина. На языке Кел.
Я собрался с мыслями. Мелодика и артикуляция наречия предтеч была совсем иной, нежели у земных языков (по правде говоря, они казались грубым лаем), но приобретенный Навык помог произнести простейшую фразу. Однако любой Навык ничто без практики — и голос явно пытался хотя бы немного обучить меня азам.
Служанки Азимандии прекрасно поняли. В сплетенный из тончайшей золотой паутины бокал пролилась рубиновая струйка. Айхо, держащая кувшин, осведомилась: