Впусти ее внутрь, человечек ушел. Дверь захлопнулась. Неля почувствовала себя мышью в мышеловке.
Сесть на постель девушка побоялась и чтобы чем-то себя занять, подошла к окну, выглянула наружу. Двор со шныряющими повсюду слугами, утопал в зелени деревьев, росших по периметру. Вдалеке чернели узкие полоски земли. Поля? Те самые, на которых она не раз собирала урожай? Значит, она попала в господский дом. И что теперь будет? Чего хочет от нее этот жуткий анжер?
За массивной, оббитой железом входной дверью раздались шаги. Неля повернулась. Вошедшая в комнату служанка средних лет, в накрахмаленном чепчике и белоснежном переднике, брезгливо поджала губы, заметив девушку, но промолчала, оставив свое, явно неприятное для гостьи мнение, при себе. Подойдя к одной из дверей в комнате, женщина повернула ручку. Образовался проход, в который и зашла прислуга. Чуть помедлив, Неля последовала ее примеру и оказалась в современного вида ванной комнате.
Мыли ее долго, усадив в ванну и скребя мочалкой по телу. Кранов не было, вода шла прямо из стены, непрерывной струей. Напор увеличивался или уменьшался при надавливании на изразцы, коими была выложена стена. Руки мойщицы были грубыми, движения – порывистыми. Было видно, что женщина выполняет свою работу неохотно, что ей не по рангу ухаживать за сборщицей урожая.
Одежду Неле не дали – вытерев полотенцем, отправили голой в комнату. Там уже ждал анжер. Под его внимательным взглядом, медленно скользившим по ее телу от макушки до пят, рабыня залилась краской стыда, но прикрыться не посмела – слишком глубоко в кровь въелась необходимость повиноваться хозяевам. Зачем он смотрит? Что он там увидит? Худая, бледная, чересчур высокая, больше метра восьмидесяти (хотя он выше… пусть и ненамного…) волосы – черные, короткие, глаза – серые и, наверное, тусклые от голода и усталости, рот слишком широкий… Ничего особенного… Пугало…
- Ты дева?
Пятна на щеках из красных превратились в малиновые. Как же стыдно…
- Да, господин.
- Сколько лет?
- Двадцать, господин.
- Старуха. Ирга, одень её.
Под наблюдением хозяина служанка действовала намного аккуратней. Серые панталоны, корсет, длинное, до щиколоток, платье темно-синего цвета. Неля покорно поворачивалась, чувствуя себя манекеном. Или чем похуже. Жаль, не погибла тогда, при переходе. А ведь чужие глаза обещали смерть…
На ноги - туфли-лодочки. Волосы завязать в пучок. Действительно, старуха.
- Ирга – вон. Ты – сядь.
Женщина быстрым шагом покинула комнату. Рабыня покорно присела на кровать, повернулась к хозяину, усевшемуся на другом конце постели.
- Жить хочешь?
Странный вопрос.
- Да, господин.
Стражники равнодушно скользнули взглядом по дурнушке, пожелавшей выйти из поместья. Мало ли желающих уйти отсюда. Может, очередная игрушка анжера. Кто их, богатых, знает. Ворота бесшумно распахнулись, пропуская фигуру в темно-синем платье, и так же бесшумно закрылись. Свободна. Надолго ли? Может, стоило отказаться? Мама, как же ты была права… Прости свою глупую дочь…
С каждым шагом становилось все холодней: магия поместья стремительно таяла, и вот уже Неля идет по заснеженному полю. Трикотажное платье и туфли-лодочки. Не очень-то хорошая защита от мороза и снега. Если ее не убьет притол, то ему поможет воспаление легких…
Притол. Таинственный враг анжера. Тот, о ком ничего не известно. Тот, кем пугают детей. Тот, кого невозможно убить. Куда она идет? Зачем? Надо было оставаться в поместье. Может, ей было бы позволено… Как же холодно… Она не дойдет… Надоело… Всё надоело… Хочется лечь, зарыться в этот пушистый снег, уснуть…
Её разбудило кошачье мурчание. Кошка? Откуда в снегу кошка? Неля открыла глаза. Нет, она не в снегу. Небольшая, довольно скудно обставленная комната: стол, стул, кровать, шкаф, тумбочка. Всё. И кошка мурлыкает рядом, на подушке. Девушка моргнула. Она дошла? Но как? Кто ее перенес сюда? И чья это комната? Неля перевела взгляд на себя: одеяло. Кто-то заботливо укрыл ее пуховым одеялом. И, судя по ощущениям, она все еще в своем платье. Удостовериться в этом рабыня не успела: дверь открылась, пропуская внутрь ребенка лет восьми.
Мальчик был среднего роста, плотным, если не сказать толстым, и улыбчивым. Очень улыбчивым. Рабыня давно не видела такого искреннего и открытого выражения эмоций.
- Привет, - ее гость подошел и присел на стул, оказавшийся мгновенно напротив кровати. Маг? Или все в доме напитано магией и подчиняется желанию господ? - Проснулась? Тебя Сина разбудила?
В ответ – шипение. Сина – это, похоже, кошка.
- Она не любит меня, - доверчиво сообщил ребенок. – Но папа говорит, что это пройдет. Папа придет скоро, наверное, разрешит тебе вставать. И тогда мы с тобой поиграем. Да?