«Как же это она так быстро очутилась в самолете?» — подумал старик Антипов, подошел и выключил телевизор.
То, что Татьяна работает стюардессой, для него было новостью, и он не знал, нужно ли радоваться за внучку или огорчаться. Когда она работала продавщицей, все было ясно — это не настоящая работа, не дело для человека, который серьезно думает о жизни. А про авиацию он ничего сказать не мог. Все его познания об авиации сводились к тому, что самолеты летают и каким-то образом не падают, а держатся в воздухе. Сам старик Антипов не летал. И потому, что в общем-то не было необходимости, и потому, что побаивался самолетов.
Не имел он, разумеется, понятия и о том, что такое бортпроводница. Вернее, понимать-то понимал, однако не настолько, чтобы судить о серьезности или несерьезности этой профессии. Может быть, это прекрасная профессия, а может, не лучше, чем работа продавщицы...
У старика Антипова появился новый интерес в жизни. Во что бы то ни стало ему нужно было узнать как можно больше, а желательно — все о жизни и работе летчиков и, конечно, стюардесс. Узнается, как известно, всегда то, что хочется узнать, а коль скоро он заранее настроил себя, что профессия эта никчемная и к тому же опасная, то очень скоро и узнал, что самолеты часто разбиваются, особенно при взлетах и посадках, что летчики между полетами сильно пьют, заглушая в себе постоянное напряжение и страх, который преследует их в воздухе, а главное и самое неприятное, что все без исключения стюардессы живут с пилотами...
Об этом старику Антипову рассказал хорошо осведомленный человек, бывший, как он представился, летчик. Несколько лет назад он якобы попал в катастрофу, чудом остался жив и с тех не может даже издали видеть самолеты...
С человеком этим он познакомился после бани возле пивного ларька.
— Жуть, жуть, батя! — говорил он, отхлебывая пиво. — Из дому уходишь, когда в полет надо, и не знаешь, вернешься ли обратно. Ну, долетишь там в Свердловск либо еще куда, тебе гостиница, милости просим, то да се, прочие удобства... Стюардессы бабы красивые, в соку, их специально подбирают, как артисток. И чтоб веса в них было поменьше, самолет все-таки!.. Ты пойми, батя, ведь они тоже рискуют своими молодыми жизнями наравне со мной, а взять от жизни хочется все, что природой положено, верно?! Ты небось не зевал, когда был помоложе?.. — Он рассмеялся громко. — Потому и создают всякие удобства для летного состава. Такие дела.
Не очень верил старик Антипов случайному знакомому, да и выпивши он был прилично, а все же и походил его рассказ на правду. Риск — это само собой, совместная работа опять же, семьи, у кого они есть, далеко, за тыщи километров, никто не мешает развлекаться в свое удовольствие...
— Думай, батя, не думай, а рваный не деньги! — сказал бывший летчик. — Сообразим на «малыша»?
— Непьющий я.
— Оно и видно, что не летал. Бывай здоров.
— Всего хорошего...
— А ведь ты, батя, не веришь, что я был летчиком, а?
— А что мне! Был так был, не был так не был...
— Хошь, документы покажу? — Он полез в карман как будто за документами, и старику Антипову сделалось стыдно за свое недоверие.
— Не надо, верю я, верю, — сказал он.
— То-то.
Старик Антипов выпил еще кружку пива, хотел было идти домой, но передумал и решил ехать прямо к зятю. Молчать он больше не мог.
Клавдия Захаровна была дома одна. Увидав отца, она насторожилась, потому что никак не ждала его приезда, к тому же был он взволнован чем-то и, кажется, сердит.
— Что с тобой? — спросила она. — На тебе лица нет...
— Муж дома?
— Нет, он сегодня поздно придет.
— А Татьяна?
— Татьяна?.. — переспросила Клавдия Захаровна. — Она на работе, где же ей быть.
— На работе! — сказал старик Антипов презрительно. — В Хабаровске или, может, в Сочи улетела?!
— Так ты знаешь? По телевизору видел, да?.. Верно, Тане идет летная форма? И говорила она хорошо...
— Говорить вы все мастера, а мне вот стыдно людям в глаза смотреть. Взбесились, что ли?!
— Да ты что, отец? Я тебя не понимаю...
— Понимать нечего!
— Ты ворчал, когда Таня работала продавщицей. Не спорю, эта работа мне тоже не нравилась. А теперь чем ты недоволен? Таня так довольна, что устроилась...
— Работа, — усмехнулся старик Антипов. — Воздушная официантка!
— Ты не прав, отец.
— Что я не прав, это мне давно известно. Все правы, кроме меня.
— Давай разберемся спокойно, — сказала Клавдия Захаровна. — Таня уже взрослая и вправе выбирать себе работу, мы с Анатолием решили не вмешиваться.
— Ему-то некогда, а ты на что?
— Хорошо, хорошо. Но должен же кто-то быть и воздушными официантами! Другие разве хуже нашей Татьяны?