— Значит, материал не пойдет?
— Я не могу дать его, не обижайтесь.
Наталья ушла от редактора в растерянности. Кажется, она попала в какой-то заколдованный круг — что бы ни сделала серьезного, все не так. Кто же прав: Сергей со своим энтузиазмом и убежденностью, что Белореченск надо строить чуть ли не заново, или Зиновий Евграфович и те, кто прислал в редакцию письмо?.. Страшно не то, понимала она, что может оказаться на стороне неправых. Страшно то, что, в сущности, ей это абсолютно безразлично...
— Что нужно ЗЕТу? — поинтересовалась Колесникова.
— Ничего особенного, — ответила Наталья и подумала, а не спросить ли у нее, где бы она предпочла жить: в своем доме с огородом и хозяйством или в новом доме с удобствами.
— Вот холера! — воскликнула Ираида Александровна. — Ведь забыла накормить кур. Голова моя садовая. Старуха не догадается, сидит на печи, кости греет... Слушай, Наташка, я слетаю домой, а ты, если что, скажи, что я пошла в «Сельхозтехнику».
— По-моему, ты была в «Сельхозтехнике» вчера, — улыбнулась Наталья. Ее смешила постоянная ложь Колесниковой и неумение придумать что-нибудь новенькое.
— Тогда на молокозавод, ладно?
— Скажу, что ты у первого секретаря райкома.
— Что ты! Ни в коем случае.
Едва она убежала кормить кур, явился Володя. Он всегда появлялся, как только Наталья оставалась одна, словно специально выслеживал этот момент.
— Можно у тебя покурить? — спросил он.
— Кури, — разрешила она. И тоже закурила.
— ЗЕТ зарубил материал?..
— Зарубил, Володя. Да бог с ним. — Она вспомнила, что Володина семья тоже живет в собственном доме, и решилась. — Если бы вам предложили квартиру в новом доме, вы поехали бы?..
— Нам уже предлагали, — сказал он.
— Ну?..
— Отец категорически против.
— Но ведь он не любит заниматься хозяйством!
— Говорит, что все могут разбегаться после его смерти.
— А ты что думаешь?
— Я поехал бы, — признался Володя. — А вообще... Копыловы в прошлом году переехали, их дом снесли. Афанасий Петрович раньше не пил. Выпивал, конечно, но редко. А теперь хлещет напропалую! Делать, говорит, все равно нечего... Я понимаю, почему ты спрашиваешь об этом. Вот года два-три назад на рынке у нас всего было навалом, а сейчас не разбежишься... Черт его знает, кому как. — Он потушил окурок и встал. — Я зашел, чтобы взять обратно свои стихи.
Наталья отобрала два его стихотворения, чтобы поместить в газете, и была удивлена, что Володя решил забрать их.
— А в чем дело?
— Слабые они еще, недоработанные, — сказал Володя смущенно. И было видно, что думает он иначе.
Наталья не стала его разубеждать.
— Это верно, слабые, — согласилась она. — Но лучших-то нет. И никто их вам не пришлет...
У нее случайно вырвалось «вам», и она хотела бы, чтобы Володя не обратил на ее оговорку внимания. А он, кажется, обратил — посмотрел на Наталью как-то странно, пожал плечами и вышел...
ГЛАВА XXVII
Старик Антипов увидел странный сон: как будто все они, Антиповы, живые и мертвые, собрались за праздничным столом в большой незнакомой комнате без окон и без дверей; Галина Ивановна, совсем-совсем молодая, в подвенечном наряде (он не сразу понял, что это их свадьба) сидела во главе стола, смущенная и вместе с тем радостная, как и положено невесте. Остальные — тут были и Михаил в военной форме, с орденами, и Татьяна, похожая на девочку-подростка, какой старик Антипов впервые увидел ее, и Клавдия со своим мужем, и Наталья (во сне же он еще и подумал, мол, как это дети и внуки могли быть на свадьбе?) — тянулись к Галине Ивановне своими бокалами с шипучим вином, но никто не мог дотянуться, потому что она как бы отодвигалась от стола вместе со стулом, делаясь меньше и незаметнее, и вот когда потянулся он, боясь раздавить хрупкий бокал или уронить что-нибудь на столе, Галина Ивановна, виновато ему улыбнувшись, исчезла вовсе, но последняя ее улыбка осталась в комнате, а он чувствовал рукой образовавшуюся пустоту...
Это было странно и, пожалуй, страшно — улыбка без человека, без лица, и старик Антипов проснулся, слыша, как часто колотится сердце.
В комнате было темно и прохладно. Печка давно остыла. Значит, время шло к утру.
Никогда старик Антипов не верил всяким басням, будто бы бывают вещие сны. Ерунда это, бабьи сказки. А если и бывают, думал он, так это просто-напросто людям очень хочется, чтобы сны сбывались, и они ищут в жизни того, что вроде бы должно произойти. Однако сейчас он чувствовал, что сон, который ему приснился, не был случаен: есть в нем какой-то смысл...