До Земли было больше тысячи парсеков, и даже лучу света нужно три с половиной тысячелетия, чтобы добраться до этой бесконечно малой и бесконечно родной капли звездного океана, но Кривцов посмотрел на внезапно обмякшие плечи кибернетика и промолчал.
В командном отсеке сочно гудел ГЭМУ - главный электронный мозг управления. Его "голова" возвышалась в центре, за спинками пилотских кресел, огромной плавучей миной времен второй мировой войны. В многочисленных матовых окошечках скакали зеленые и синие молнии, а шишковидные выросты то светлели до полной прозрачности, то наливались темной терракотой, то угрожающе чернели. ГЭМУ напряженно думал.
Кроме ГЭМУ, в отсеке было двое - капитан и второй пилот Реваз Рондели. Бремзис сидел на корточках возле электронного мозга и, посматривая на сигнальные рожки, подбрасывал в щелкающие челюсти курсографа очередную порцию данных. Пилот, полулежа в кресле, мрачно наблюдал за его работой.
- Ну, как дела, Реваз? Что с надпространством?
- Проверил, капитан. Аппаратура входа и выхода работает отлично. Немного киснет правый восьмой субэлейтер, но в пределах нормы.
- А ты все-таки поставь свежий блок из резерва. Не ленись. Теперь экономить нечего. Мы почти дома.
Пилот тяжело вздохнул и поднялся с кресла. Поднимался он как-то по частям, поочередно вытягивая до нормальной длины ноги, руки, туловище, чудом уместившееся в коротком кресле. И когда "процесс вытягивания", наконец, закончился, и Реваз встал во весь рост, ему пришлось наклонить голову, чтобы не зацепить гирлянду светильников на потолке: два с половиной метра высоты отсека были ему малы.
Капитан покосился на кованые башмаки сорок пятого размера, торжественно проплывшие по направлению к выходу, и хитровато улыбнулся.
Когда Реваз вернулся, капитан уже сидел в кресле, развернувшись спиной к прицельным экранам.
- Ну что, Реваз?
- Поставил.
- Ну и отлично. Отдыхай.
Однако пилот не собирался садиться. Он стоял мрачнее тучи перед капитаном, упираясь головой в потолок, и молчал. Бремзис опустил глаза.
- Ну что стоишь? Садись!
Рондели начал очень тихо и очень нежно.
- Скажите, Артур Арвидович, кому на этот раз выводить корабль в надпространство?
Артур смущенно забарабанил пальцами по подлокотникам.
- Реваз, ты, пожалуйста, не обижайся...
- Значит, опять вы сами? - в голосе пилота проснулись первые шорохи надвигающегося горного обвала.
- Но, Реваз...
- А Ревазу Рондели, как маленькому мальчику, вы разрешили только нажать кнопку автоматического выхода из "трубы Кларка", да?
С грохотом посыпались камни. Начался обвал.
- Реваз недостоин, да? Реваз неспособен, да? Реваз не сумеет, да?
Бремзис протестующе поднял руку:
- Реваз, дорогой, ты отличный пилот, но пойми, я сын рыбака и внук рыбака и правнук рыбака... У нас такой обычай - судно в обратный рейс обязательно выводит сам капитан. Иначе не будет удачи...
- Позор! - взревел Реваз, чуть не плача от ярости. - Сто раз позор! Капитан звездолета, который верит в бабушкины сказки! Предрассудки! Мистика!
- Но, Реваз, выход из "трубы Кларка" гораздо ответственнее, чем вход!
- Ответственнее? Ответ... - пилот даже задохнулся. - Это... это сто лет назад было ответственнее, а теперь... Вот!
Длинный палец Реваза болидом просвистел над головой капитана и уперся в небольшую панель с овальной полосатой кнопкой в центре.
- Теперь Реваз нажимает эту кнопку и может идти пить саперави! Автоматы сами выводят корабль подальше от всяких опасных мест! Ты хитрый человек, капитан!
Артур покраснел, но разозлиться не успел - вошел Медведев. Реваз смолк и, ворча что-то по-грузински, пошел укладывать свое тело в пилотское кресло.
Медведев даже не взглянул на него.
- Артур Арвидович, "Хронос" заряжен всей информацией, которую мы собрали за время экспедиции. Катапульта включена. Так что если с "Альфой" что-нибудь случится...
- Петр Егорович, плюньте через левое плечо. Такие вещи перед отлетом нельзя говорить... Как "Прима"?
- "Прима" уже в ангаре. Кривцов и Свирин помогают Савину.
- На последнем витаскопе результаты прежние?
- Разумеется...
Медведев направился было к выходу и неожиданно остановился.
- Послушайте, Артур Арвидович, вы хорошо знаете САЖО-5?
- Гм... Я, между прочим, испытывал еще пробную серию САЖО-1. Сначала в барокамере, потом в космосе... А САЖО-5 появились как раз после этих испытаний. Так сказать, окончательный вариант.
- Скажите, можно ли случайно задеть аварийный предохранитель?
Артур задумался.
- Вообще... Вообще, конечно, можно... Но для этого надо, чтобы сама собой открылась панель. Это уже совсем невероятно.
- Но все-таки возможно?
- Да, пожалуй... А в чем дело?
- Нет, ничего. Я просто так. Из любопытства.
Медведев выдвинул из стены откидное кресло и сел, вытянув ноги, закрыл глаза и, казалось, задремал. Лишь иногда сплетенные длинные пальцы вздрагивали и цепко перехватывали друг друга.
Андрей вошел минут через десять - ссутулившись, тяжелыми неуверенными шагами, словно пол под ним слегка качало. Он был бледен и угрюм.
- Товарищ капитан, космонавт Савин из полета в квадрат 288-Б прибыл. Витаскоп доставлен. Происшествий нет.
- Хорошо. Идите, Савин.
Андрей повернулся, чтобы уйти.
- Вы плохо себя чувствуете, Савин?
Было в голосе Медведева что-то такое, что заставило Андрея внутренне сжаться.
- Нет, я чувствую себя отлично. Просто немного устал.
Во взгляде Медведева не было обычной насмешливости.
Глаза смотрели строго и грустно.
- В таком случае, я хотел бы попросить вас немного помочь мне.
Чувствуя между лопатками струйки холодного пота, Андрей шел за Медведевым по ярко освещенному коридору.
Шеф что-то подозревает. Если он догадается... Андрей уже видел такое однажды: восемь дископланов, повисших над почвой, скрещенные струи холодной плазмы, убивающей все живое... По уставному это называется "немедленная полная стерилизация зараженной местности".
Радиорубка сияла полированным металлом и стеклом под темным куполом объемной вариакарты. Странный звездный купол с повисшими в пространстве названиями, вдоль и поперек перечеркнутый трассирующими строчками линий менго-связи, придавал, рубке сходство с планетарием. Пол слабо тлел, подсвечивая снизу переговорные пульты. Над одним из них опалово поблескивал экран прямой телесвязи с Землей. Этому экрану суждено скоро ожить после полугодового перерыва. Там, у границ Солнечной системы...
Андрей поискал глазами бронированную торпеду "Хроноса". Капсулы не было. Значит, "Хронос" уже в аварийной катапульте. Какой же помощи хочет от него шеф?
- Придется проверить всю схему радиоконтроля САЖО-5 и "Примы", неторопливо и бесцветно заговорил Медведев, не глядя на Андрея. - Когда пропал контрольный сигнал со скафандра...
- Я случайно задел аварийный предохранитель.
- Да, да, вы сразу сказали мне об этом. Вы ведь были тогда уже в кабине.
- В кабине.
- Вот видите! Когда пропал сигнал со скафандра, я взял на контроль "Приму", но и там не было сигнала... Ведь вы сразу взлетели, судя по радиограмме?
- Сразу...
- Да... Значит, в системе радиоконтроля что-то барахлит, иной причины быть не может. Если только...
Медведев рассеянно двигал взад-вперед микшер мощности следящего агрегата, и длинная стрелка главного амперметра покорно качалась от нуля до красней черты. Мерные качания гипнотизировали.
- Если только вы не снимали скафандр, чтобы подышать свежим воздухом этой гостеприимной планеты.
Последняя фраза прозвучала громко и резко. Андрей оторвал, наконец, глаза от гипнотической стрелки и попробовал улыбнуться.
- Да, я... с-собирался погулять, как вы помните... Но как-то не получилось... В другой раз...