Хейвен почувствовала себя глупо. Она никак не думала, что получит от Йейна такое невинное объяснение. Тем не менее останавливаться она не собиралась.
— А что насчет Марты? Что случилось с ней?
— Тут дело другое. А как вообще ты узнала о Марте?
— Я видела вас вдвоем в галерее твоего отца. Я думала, что у вас роман, но потом я ходила к ней домой…
Йейн вздернул левую бровь.
— Ты ходила в галерею?
— Я проследила за тобой, — буркнула Хейвен.
— Ты представляешь, как это было опасно? Ты могла попасть в ужасную беду. — Йейн явно был в ужасе, но задерживаться на этой теме не стал. — И что же тебе сказала Марта, когда ты у нее побывала?
— Она сказала, что вы с ней просто друзья.
— Значит, моя невиновность доказана еще раз. Когда я дождусь извинений?
— Пока рано. Я была у Марты сегодня утром. Ты явился к ней как раз перед тем, как она исчезла. Это ты ее забрал?
— Да, — признался Йейн.
Хейвен ахнула.
— Да?
— Марте грозила беда. Я должен был помочь ей уехать из города. Отчасти поэтому я вернулся в Нью-Йорк. Но свои планы я должен был держать в тайне. Даже Марта ничего не знала, когда я пришел за ней. Три часа назад ее самолет приземлился в Мексике. Теперь об этом знают двое. Пусть все так и остается. Еще что-нибудь?
Хейвен немного утратила уверенность. Она могла оскорбить чувства человека, мотивы поступков которого были исключительно благородными.
— После того как я побывала у Марты, я беседовала с Падмой Сингх.
— О Боже, Хейвен! — Йейн в сердцах воткнул нож в деревянную разделочную доску. — Кажется, я просил тебя держаться подальше от общества «Уроборос»!
— А почему ты не рассказал мне, что там творится? Почему не рассказал про торговлю наркотиками, про «серых людей»? Почему все это мне должна была объяснять Марта?
— Значит, Марта рассказала тебе про ОУ? А сколько героина она себе вколола до вашего разговора? Ты хотя бы представляешь, какой опасности она себя подвергла? А какой опасности она подвергла тебя?
Хейвен об этом не задумывалась.
— Ну и о чем вы беседовали с Падмой? — требовательно вопросил Йейн.
— Падма Сингх была Ребеккой Ундервуд!
— Я это знаю,Хейвен. А она знает, кем была ты?
— Да.
— Что ты ей сказала? Мне очень важно это знать. Ты сказала ей, кто я такой?
Хейвен не ответила на вопрос.
— Она сказала, что Этан убил Констанс и доктора Стрикленда.
— Вот видишь? Именно поэтомуя не хотел, чтобы ты туда ходила. Падма скажет все, что угодно, лишь бы встать между нами. И у нее может получиться весьма убедительно, верно?
— Хочешь сказать, что Этан никого не убивал?
— Ни единого человека. Никогда. Клянусь. Я надеюсь, ты не сказала Падме, что я был Этаном. Не сказала?
— Нет, — ответила Хейвен. — Но она догадывается о том, что Этан вернулся.
— Проклятье! Ты хотя бы представляешь, как трудно мне было скрывать от нее, кто я такой? Мне пришлось сконструировать совершенно другую прошлую жизнь! — Йейн сделал глубокий вдох, чтобы хоть немного совладать с собой. — Мы должны скрыться, прежде чем они все поймут. Теперь ты понимаешь, почему нам нельзя фотографироваться вместе? — спросил он, и Хейвен кивнула. — Хочешь спросить меня еще о чем-нибудь? Кто-нибудь еще что-то наврал тебе обо мне?
— Нет.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
— Кстати, а когда началась эта игра в девочку-сыщика? Что я сделал такого, что ты начала мне не доверять?
— В Риме ты солгал насчет телефона. Здесь — насчет ужина со своим адвокатом. И еще ты соврал про…
— Хорошо, — прервал ее Йейн более спокойно. — Это было вранье, признаю. Но это была ложь во спасение. С самыми благими намерениями.
— Ты знаешь, что говорят про благие намерения, — буркнула Хейвен.
— А ты понятия не имеешь, насколько это правда, — ответил Йейн, взяв последний помидор и изрубив его на мелкие кусочки.
— Йейн? — проговорила Хейвен, как только он разделался с помидором.
— Да?
— Прости. Меня занесло. У меня есть еще один вопрос.
— Да?
— Если ты ни в чем не виноват, почему ты все это скрывал от меня?
— Потому что люблю тебя, — просто сказал Йейн. — И всегда любил. Я люблю твою вспыльчивость. И твою ревность. Твою силу, твое упрямство. И я знаю, что ты любишь меня. А любовь порой делает людей немного сумасшедшими. Но это не будет продолжаться вечно… надеюсь.