одоемов, в сырых местах — там испарение невелико.Однако вода уходит из тела амфибий не только через кожу. Ее парами насыщен и воздух, который покидает легкие. Поверхность кожи амфибий лишь на треть превышает легочную. Прыгает лягушка по земле, работают оба дыхательных аппарата, она час за часом становится легче. А если отключить легкие, потери веса от испарения сократятся сразу на две пятых.Как ни странно, легкие помогают лягушкам в постоянной борьбе за сохранение водного равновесия. У лягушки, которая не по своей воле долго сидит в глубокой луже, испарение с поверхности легких сильно увеличивается. Легкие стараются вывести лишнюю воду. А на суше чем больше высыхает лягушка, тем медленнее исчезает вода с выдыхаемым воздухом.Кожа, так осложняющая жизнь амфибий, имеет и огромное достоинство: пополняет запасы воды она мастерски. Амфибиям нет нужды пить воду ртом. Те, что живут в ручьях, болотах, озерах, впитывают влагу всей кожей. А у сухопутных доставкой воды занимаются определенные участки кожи. У многих бесхвостых амфибий на конце брюшка кожа тонкая, сосудов же в ней больше, чем в остальных местах. В дополнение к этому у некоторых вырастают особые плоские бородавки. Жабы обходятся без бородавок, но по их животам разбросаны специальные железы. Ни жабам, ни другим бесхвостым искать пруд не надо. Припадут они брюшком к влажной земле или прогуляются по траве, мокрой от росы,— и наберут воды.В тканях любого живого существа воды строго определенное количество: не слишком много и не слишком мало. Сильное обезвоживание приводит к катастрофе, однако и при неограниченном доступе к воде можно умереть. Лягушки, помещенные в дистиллированную воду, рано или поздно погибают. В дистиллированной воде нет того, что в крайне малых количествах есть в пресной: минеральных солей. А кожа амфибий, взявшая на себя и эту работу, извлекает из воды соли, без которых жить невозможно, соли, которые входят в состав многих тканей.Пропускает кожа через себя ионы натрия, калия, кальция, хлора, а изнутри выходят наружу ионы тех же солей.И заодно кожа помогает почкам — выводит из организма ненужные вещества.При всем том кожа выполняет свое главное предназначение: быть одеждой, прикрывать тело, защищать его от грубого внешнего мира.Кожа — единственная одежда амфибий. В ней они зарываются в землю, залезают в дупла, под камни. И как ни берегут амфибии свои платья, они становятся старыми, снашиваются. Русская сказка «Царевна-лягушка», в которой лягушка сбрасывает кожух,— не вымысел, а если и вымысел, то очень правдивый. Не сказочные, обычные лягушки меняют одежду не меньше четырех раз в году.Меняет одежду и краснобрюхая жерлянка. Она переодевается в воде. Все происходит очень быстро. Мне просто повезло. Окажись я возле жерлянки чуть позже, не увидела бы я, как снимает она свое старое платье.О том, что последует дальше, в первый момент догадаться невозможно. Полное впечатление: в глаза жерлянке попали соринки. Она словно протирает передними лапками глаза: левый, потом правый. И вдруг оставляет это занятие, начинает извиваться, а задними лапками чешет бока. Мгновение — и все становится ясно. Вокруг жерлянки появляется облачко. Платье плавает в воде. Жерлянка сдергивает передними лапками тоненькое платьице, которое еще прикреплено к задним лапкам, и все оно моментально исчезает во рту.Жерлянки, жабы, лягушки не поступают, как царевна-лягушка, беспечно оставлявшая свой кожух: они съедают собственный старый наряд.И вот сидит лягушка в новом блестящем платье. Оно по-прежнему, хоть и облегает тело, прикрепляется плотно лишь кое-где на голове и спине, а в остальных местах его можно легко приподнять.На этом чудеса не кончаются. Глядя на лягушку, вряд ли кто может предположить, что в ее субтильном теле бьется целых пять сердец. А они бьются. Четыре перегоняют лимфу, одно, как и у всех, — кровь. По величине это сердце немного уступает сердцам млекопитающих: чуть меньше полпроцента от веса тела. Но кому сколько надо кислорода, определяется не величиной сердца, а частотой его сокращений. У порхающей над цветами птички-бабочки колибри сердце стучит тысячу двести раз в минуту. У самого крошечного зверька — трехграммовой землеройки — больше шестисот раз. У лошади сердце делает сорок ударов в минуту, у слона — двадцать пять, а у человека шестьдесят восемь — семьдесят два удара в минуту. Частота пульса лягушки сорок — пятьдесят ударов. Кровь обегает ее тело за семь — одиннадцать секунд.Сердце лягушки и похоже, и не похоже на наше. В нем два предсердия, а желудочек один. Он не разделен перегородкой, но два потока крови почти не смешиваются. И богатая кислородом кровь направляется в большой круг кровообращения, а кровь, бедная кислородом, течет в легочный круг.Разделить два потока крови с энергетической точки зрения выгодно. Но амфибии не сделали этого, они остановились на полдороге. У безлегочных саламандр все органы получают совершенно одинаковую смешанную кровь. Тем не менее саламандры от этого не страдают. Даже лягушки с аномалиями в сердце, у которых два потока крови соединяются, чувствуют себя нормально. Но если бы эти потоки полностью разделились — началось бы невообразимое. Когда у тритона и других хвостатых работали бы легкие, в кожу поступала бы кровь, насыщенная не углекислым газом, а кислородом. А при неработающих легких кожа и все тело снабжались бы одинаковой кровью, но путь ее увеличился бы на длину легочного круга. У лягушек с жабами и у их соплеменников без хвостов легкие окисляли бы кровь, уже частично обогащенную кислородом в коже. В воде же, где на легкие рассчитывать не приходится, кровь, поступившая в правый желудочек, вместо того чтобы перейти в левый, должна была бы обежать легочный круг.С перегородкой в желудочке жить на грани двух сред и извлекать выгоду из двух аппаратов для дыхания: из легких и кожи — нельзя. Отказавшись от нее, амфибии выиграли. При неработающих легких путь крови сокращается, и ее можно беспрепятственно перераспределять между кругами кровообращения, используя предсердия как резервуары.