Сколько ему может быть лет? — подумала Мэнди. — Наверное, тридцать с небольшим…
Перехватив ее оценивающий взгляд, он поднял бровь и дружески улыбнулся девушке.
— Боюсь, наш животрепещущий разговор о древних каналах Сахары не показался вам слишком занимательным, — извинился он.
— Ничего, все в порядке, — смиренно заметила она. — Я уже привыкла находиться в обществе ученых — немолодых джентльменов, которых не интересуют события, произошедшие позже чем за 500 лет до нашей эры.
Стивен громко рассмеялся и поставил на стол бокал, в котором звенели кусочки льда.
— Я возмущен тем, что меня назвали немолодым джентльменом, — обиженно заметил профессор. — И уж, разумеется, ты не можешь отнести к этой категории Стивена.
— Я и не собиралась этого делать, — успокоила его Мэнди. — Я имела в виду своего отца.
— Древние восточные сокровища, таинственная религия, — кивнул Стивен. — Как-нибудь вы должны рассказать мне о них, хорошо?
Думает расположить меня к себе, решила Мэнди. Как будто она жить не может без разговоров о восточных религиях!
— Я сейчас, мои дорогие… — профессор поднялся, — нам следует пойти в ресторан и позаботиться о желудке.
Еда, как всегда, оказалась превосходной. Так как они пришли в обеденный зал несколько позднее обычного, то к тому времени, как им подали кофе, ресторан был полон. Очарованная Мэнди следила за яркими группами прибывающих гостей, ищущих свободные столики. Стивена, казалось, тоже занимала суета, происходящая вокруг. Он изредка кивал головой мужчинам, проходящим мимо их столика, и один раз даже приподнялся со своего места, чтобы поприветствовать величественного вида даму в бледно-лиловом атласном платье, сопровождающую группу людей к зарезервированному столику.
— Мадам Дюпре, — пояснил он вполголоса, когда снова сел. — Жена высокопоставленного правительственного чиновника, обладающего влиянием, ограниченным пределами этого города.
Как стало ясно, он провел целую зиму в городе Тунисе, читая лекции в университете, и тогда-то и приобрел много новых знакомых.
— Бог мой, это же Рената Кастелла! — воскликнул он через несколько минут, увидев, как в зал вошла высокая, экзотически одетая женщина. Ее сопровождала группа людей, привлекающая столько же взглядов, сколько и она сама.
— Кто она такая? — Мэнди с интересом посмотрела на Стивена.
— Писательница. Живет в великолепном старинном мавританском дворце в предместье Туниса — Медине. Она устраивает роскошные приемы, я бывал на них, они действительно великолепны. Рената живет здесь уже несколько лет — она наполовину итальянка, наполовину американка.
— Замужем? — задала «оригинальный» вопрос Мэнди.
— Была. — Стивен вытер салфеткой губы. — Ее муж, автогонщик, погиб около трех лет назад в Ле Мане. Говорят, они очень любили друг друга. После его гибели Рената никогда не стремилась подыскать ему замену. — Он внимательно следил за продвижением Ренаты и ее спутников по залу. Вдруг Стивен удивленно поднял брови. — Неужели с ней молодой Рамон аль Хассан? Интересно, что он здесь делает?
— Вы знаете его? — воскликнула Мэнди, слегка покраснев при виде своего пляжного кавалера, как всегда вежливого и элегантного, одетого в белый вечерний костюм.
— А вы? — в голосе Стивена слышалось неподдельное изумление.
— Я познакомилась с ним на пляже в Ла Сузе. — Мэнди опустила густые ресницы и занялась засахаренными фруктами, поданными к кофе. — Мы купались и загорали вместе всю эту неделю.
— В самом деле? — чувствовалось, что Стивен не верит ей. — А вы имеете хоть малейшее представление о том, кто он такой?
— Нет. — Мэнди подняла на него недоумевающий взгляд. — Почему столько вопросов? Он какая-то знаменитость?
— Что-то в этом роде. Он старший сын нефтяного шейха, живущего в сказочном дворце. Мы с этим стариком находимся в состоянии постоянной вражды. Видите ли, ему не нравятся мои исследования, он боится, как бы я не оказался чем-то вроде агента, представляющего интересы английской нефтяной компании. Сколько ни бьюсь, не могу ему объяснить, что меня интересуют только затопленные скалы и вода. Как говорится, вода и нефть не смешиваются. — Он рассмеялся над своей не особенно оригинальной шуткой.
Профессор, который уже давно не принимал участия в разговоре, невольно подавил зевок.
— Пора отправляться домой, — скучным голосом произнес он.
Стивен стал горячо протестовать, заявив, что вечер только начинается.
— С каждой минутой я становлюсь все более неотразимым, — усмехнулся он, — банальности так и сыплются из меня. Но если говорить серьезно, я думаю, что Аманде хочется потанцевать? — Он положил свою ладонь на ее руку.