— Зажгли хату, — высказал общую мысль Йожо Майер.
— Мстят за капитана и за пустую хату, все там сожгут, что под руку попадется, — усмехнулся Томаш, — не пойти ли нам двоим, что ли, так только, посмотреть… хоть издали… Черт знает отчего так тянет…
— Не блажи, не хватало тебе попасться к ним теперь! — не согласился Йожо Майер. — Володя, ты командир, скажи ему…
— Пошли, — сказал Володя, — вы трое ждите нас здесь, мы близко не подойдем… Только вылезем к окопу, где была рация, оттуда видно и хату и скалу. Хоть убедимся, что немцы, о которых говорил Томаш, правда хотели зайти с тыла, от скалы…
Володя отдал Майеру планшет с документами, отобранный у немецкого капитана, кивнул Томашу; они быстро сбежали по камням в лес… вот они мелькнули еще раз между деревьями и пропали.
— Какого черта, — ворчал Йожо, у которого начинала болеть раненая рука, — какого черта полезли они в это пекло!
А на Грбе и правда было пекло.
Деревянная хата полыхала ярко-красным пламенем, рвущимся из разбитых окон и с догорающей крышей. В отблесках огня в долине возле хаты мелькали темные фигуры солдат.
Немцы, видимо, не собирались идти дальше.
Томаш с Володей подошли к окопу, укрытому между старыми вывороченными корнями.
— Странно, что они успокоились. Нам это выгодно, только чудно́, — сказал Томаш Володе, внимательно осматривавшему долину.
— Боятся, — ответил Володя. — Они знали, что в горах большое соединение партизан… Как говорила жена Майера, в деревню пришли только вчера вечером, выступать хотели завтра. Эти за нами пустились только ради капитана…
— Не отомстили бы за капитана в деревне… — вздохнул Томаш. — Больше двух лет я дома не был, все это, — он оглядел заснеженную панораму гор и утесов, — все это я знаю как свои пять пальцев. Везде ходил, везде рубил лес… И знаешь, все это время я думал, когда все кончится, — после войны, — взойду на Вепорскую скалу, насмотрюсь вволю, найду в долине под Буковиной Шляйбу и закричу так, что меня дома услышат и придут встречать… Мать, отец, сестры.
Томаш глядел на Вепорскую скалу, из-под которой струился дымок.
— Значит, я не ошибся, — кивнул он в том направлении, — все-таки они там были!
Хата в долине догорала. Из ельника показались другие солдаты, они постояли около источника и, оглядываясь, быстро пошли по дороге, ведущей в деревню.
— Видишь, Томаш, — сказал Володя, глядя на Вепорскую скалу, — война еще не кончилась, а уж ты можешь взобраться на скалу, насмотреться, и привет в Шляйбу вместе пошлем. Только кричать будем не сейчас, ладно?
Они пошли к скале. Поднимались медленно, смотря по сторонам, около разбросанного, редкого ельника остановились и прислушались. Было тихо.
— Недалеко отсюда я первый раз встретился с твоей сестрой, с Мадленкой, — тихо сказал Володя. — Не знаю, говорил ли тебе вчера Майер…
Тут Томаш закрыл ему рукой рот и посмотрел на большую ель.
За елью серела немецкая каска. Они постояли несколько секунд, каска не двигалась. Володя подошел к ели. Нагнулся и поднял каску.
— Видать, не очень они заботятся о своей амуниции, — усмехнулся он.
— Эсэсовская, — указал Томаш на череп со скрещенными костями.
— Интересно, — задумался Володя, — что ж это были за выстрелы? Смотри, вот и рюкзак потеряли…
Из-под куста выглядывал мешок. Томаш вытянул его и внимательно осматривал.
— В этом мешке… — с трудом выговорил он охрипшим голосом и странно посмотрел на Володю, — в этом мешке я носил в лес еду на всю неделю… А этот ремень я сам пришивал.
— Что это ты? — забеспокоился Володя.
В мешке был каравай хлеба, сало, сыр, литровка со спиртом и двадцать ручных гранат.
Они глядели друг на друга, ничего не понимая, потом Володя положил все обратно, завязал мешок и пошел вверх по откосу. Томаш задумчиво шел за ним.
Вот следы на снегу, лужа крови. Метра через два опять кровь на снегу, потом еще и еще. Потом они увидели, что из-за веток торчат сапоги. Под развороченной елью лежало четверо немецких солдат. Они были мертвы. Томаш прикрыл их еловыми лапами.
— Черт знает что, — ворчал Володя, злой, как всегда, когда чего-то не понимал.
Снег вокруг был вытоптан. Следы вели сверху и снизу, из-за скалы, и уходили в ельник.
Томаш с Володей спустились по тропинке. Кое-где на снегу алели капли крови, иногда им казалось, что немцы кого-то тащили волоком.
На полянке возле Зузанкина колодца медленно догорал костер, над ним вился бледный, почти прозрачный дым.