Я двинулся на кухню.
— Куда вы? — воскликнула Маша.
— Стейк жарить! Но вам я его не дам, — откликнулся я. — Если хотите чая, то разуйтесь, у меня только сегодня убирались, грязи нанесёте.
Я подошёл к плите. Постоял, глядя на сковороду с растёкшейся по блестящему металлу тонкой масляной плёнкой. Включил нагрев. Выждал двадцать секунд и опустил кровавый стейк на сковороду.
Гесер и Завулон сидели рядышком на кровати. Обычно я её не заправляю, но ради такого случая набросил покрывало. Гесер был одет по-домашнему, в растянутых мягких штанах и футболке с надписью «Я огурчик». Завулон был как всегда подтянут, в аккуратном, на заказ сшитом тёмном костюме и серой рубашке со щегольскими цветными отворотами. Гесер выглядел невозмутимым, а вот Завулон озирался с откровенным раздражением и брезгливостью.
Не нравились ему мои хоромы.
Тёмные дозорные стояли у окна. Кротов достал блокнот и делал в нём какие-то пометки, Маша просто хмуро слушала.
— Подошёл ко мне, когда я уходил из магазина, — рассказывал я. — Пиво там спёр… может для храбрости? Ну так для храбрости не пиво пить надо. Слово за слово… я его вспомнил. Оборотень. Когда-то я поймал его, ещё щенком, за нарушением Договора. Пожалел тогда…
— Я знаю, кем был убитый, — процедил Завулон. — Что дальше?
— Он винил меня в смерти девочки Гали, — сказал я. — Помните, Завулон? Вы её за что-то наказали, за какую-то шалость. И придали мне в качестве телохранителя во время миссии в Эдинбурге. Там девочка и погибла. Не по моей вине. Но тёзка мой, похоже, во всём винил меня. Он даже вообразил, что у меня с девочкой был роман, глупость несусветная, ей всего пятнадцать лет было. В общем — обвинял, накручивал себя, потом сказал, что укусит и стал обращаться.
— Ну так и дал бы укусить, — насмешливо сказал Завулон. — Ты же догадываешься, что бы случилось.
— Мне как-то не хотелось оставаться с порванным горлом. Я ударил оборотня перочинным ножом и побежал к дому. Он не преследовал, видимо понимал, что сработают защитные заклинания.
— Почему на тебе нет защиты? — спросил Гесер. — Я накладывал на тебя…
— И я накладывал, — мрачно сказал Завулон.
— Мыться я люблю, — признался я. — Порой по полчаса стою под душем, думаю. О жизни, о смерти. А текучая вода… сами знаете… день-другой и всё смыло.
— Эта чистоплотность до добра не доводит, — неожиданно резко воскликнул Завулон. — Все болезни от изнеженности, моемся, бережёмся, иммунитет ослабляем. Вот раньше, в старые добрые времена, мылись три раза в жизни — как родился, как женился и как помер.
— Последнее — лет примерно в тридцать-сорок, — любезно добавил я.
Завулон неприязненно посмотрел на меня. Я его расстраиваю. Всем. И тем, что стал когда-то Светлым, и тем, что перестал быть Иным. В меня было столько вложено, а результатов Завулон не добился.
— Глупо смывать защиту, которую ставили лучшие маги страны, — ворчливо сказал Гесер. Вздохнул: — Почему ты сразу не сообщил о происшествии?
— Так о чём тут сообщать? — я развёл руками. — Что я оборотня перочинным ножичком ткнул? Да в него из дробовика в упор пали — только почешется!
— Откуда ножик? — спросил Завулон.
— Света подарила пару лет назад.
— На нём пять заклинаний висит, — объяснил Гесер. — На развоплощение вампиров, на убийство оборотней, компенсация падения, защита разума и поисковый маячок.
— Шесть, — сказал Завулон.
Они с Гесером уставились друг на друга.
— Пять, — с вызовом сказал Гесер.
— Шесть, — ухмыльнулся Завулон.
Гесер протянул руку, Маша неохотно дала ему пластиковый пакет, в котором лежал злополучный нож.
— А, — сказал Гесер, близоруко прищурившись. — Но это мелочь.
— Но это — заклинание! — торжествующе сказал Завулон.
— Можно спросить какое? — не выдержал я.
— Удержание пружинки ножниц, — сказал Гесер. — Чтобы не отваливалась.
— Она действительно всегда отваливается! — оживился Кротов, глядя на пакет. — Какое интересное решение…
— «Венгер» покупать надо, — мрачно сказал Завулон. — Тогда и заклинания не потребуются.
Он встал, оправил свой короткий пиджачок и сказал:
— Ситуация понятна. Произошёл конфликт между Тёмным Иным шестого уровня, оборотнем Антоном Зуевым и бывшим Светлым Иным, ныне человеком Антоном Городецким. Конфликт произошёл на почве личной неприязни, зачинщиком выступил низший Иной Зуев. Защищаясь Городецкий нанёс удар перочинным ножиком, с нанесёнными на него рунами «Волчьей отравы», что вызвало быструю, хотя и мучительную смерть Зуева. Городецкий действовал в пределах самообороны, Дневной Дозор претензий не имеет.