— Они никогда не будут безопасными для вас, — предупредил я его.
— Ничто не может повредить Рокину, — усмехнулся он, — даже этот шторм.
— Если я прав относительно мощи этих машин, — сказал я ему, — то они грозят куда большей опасностью, чем этот шторм.
— Врагам Рокина, наверное, — отпарировал варвар.
— Рокину тоже.
— Какой же вред они могут мне причинить? Я их хозяин!
— Я тебя предостерег, — покачал головой я.
— От чего ты меня предостерегаешь?
— От твоего собственного невежества! — отрезал я.
Он пожал плечами.
— Чтобы пользоваться такими машинами, требуется не так уж много знаний.
— Разумеется, — согласился я. — Но чтобы понять их, знания нужны.
Если ты их не понимаешь, то достаточно скоро узнаешь, что они опасны.
— Не поспеваю за твоими рассуждениями, брадинак. Ты мне наскучил.
Я перестал пытаться спорить с варваром, хотя знал, что в данном случае, как и во всем, недостаточно знать, как и что действует. Нужно также понимать как оно действует прежде, чем его использовать к своей выгоде, и без особой опасности.
8. ХРУСТАЛЬНАЯ ЯМА
Корабль достиг суши на следующий день — материка Западного континента, или острова — я тогда не знал.
Мы спрыгнули с корабля на мелководье, радостно направляясь к твердой почве, пока Рокин заставлял своих людей вытащить корабль на берег.
Когда они это сделали, и мы расположились в тени корпуса, отдыхая от пережитого за последние два дня, Рокин повернулся ко мне со слабым следом своей старой усмешки.
— Так значит все мы теперь далеко от своего дома и от славы!
— Благодаря тебе! — уточнил Хул Хаджи, откликаясь на мои собственные мысли.
— Ну, — проговорил Рокин, перебирая свою золотистую бороду, забитую теперь солью. — Я полагаю, что это верно.
— Ты не имеешь никакого представления о том, где мы находимся?
— Никакого.
— Тогда нам лучше всего идти вдоль берега в надежде найти дружественное поселение, — предложил я.
— Я полагаю, что так, — кивнул он. — Но кто-то должен остаться охранять все еще остающиеся на корабле сокровища.
— Ты имеешь в виду машины? — уточнил Хул Хаджи.
— Машины, — согласился Рокин.
— Мы могли бы посторожить их, — сказал я. — С помощью нескольких твоих людей.
Рокин откровенно засмеялся.
— Я, может, и варвар, друг мой, но не дурак. Нет, вы пойдете со мной.
А стеречь корабль я оставлю нескольких своих людей.
И вот мы отправились вдоль берега. Это был широкий, гладкий пляж, с выступающими иногда из песка скалами, а вдалеке, слегка колыхая листвой на слабом теплом ветерке, поднимался тропический лес.
Место это казалось достаточно мирным.
Но я ошибался.
К полудню берег сузился, и мы шли намного ближе к лесу, чем раньше.
Небо заволокли тучи, и воздух стал холоднее. Мы с Хул Хаджи остались без плащей и слегка дрожали в этой прохладе.
Когда они напали, то нападение произошло внезапно.
Они напали воющей стаей, вырвавшись из леса и направляясь на нас спереди. Это было почти пародией на человеческие существа. Они размахивали дубинами и грубо выкованными мечами, покрытые волосами и совершенно голые.
Сперва я не мог поверить своим глазам, но, недолго думая, выхватил меч и приготовился встретить их.
Хотя они передвигались прямо, у них были получеловеческие лица собак — самое подходящее сравнение, которое пришло мне на ум.
Что важнее — издаваемые ими звуки были отличны от собачьего лая.
Внешность их казалась такой экстравагантной, что я чуть было не оказался захваченным врасплох, когда первый собакочеловек подбежал, размахивая дубиной.
Я блокировал удар мечом и перерезал пальцы этой твари, прикончив ее выпадом в сердце.
Его место занял другой, а потом появился еще один рядом с ним. Я увидел, что мы полностью окружены стаей. Кроме Хул Хаджи, Рокина и меня, в нашем отряде было еще только двое варваров, а собаколюдей, вероятно, не меньше пятидесяти.
Я прочертил мечом широкую дугу, и он врезался в шеи сразу двух существ.
Морды собаколюдей покрылись пеной, а в больших глазах засветилась такая маниакальная ненависть, какую я прежде видел только в глазах бешеных псов. У меня сложилось впечатление, что если бы они покусали меня, то я скорее всего заразился бы бешенством.