Пока этот инстинкт не удовлетворен, в человеке неизбежно, понятно и неустранимо, ибо естественно, отвращение к смерти. Только тогда, когда будут такие условия жизни, при которых станет возможным насыщение жизнью, он избавится от "тяжелой ноши" страха смерти.
Ибо тогда явится новая потребность: естественное желание покоя, отдыха, смерти.
Мечников не прав, полагая, что это может быть достигнуто простым удлинением человеческой жизни. Срок тут не при чем! Полнота жизни измеряется не временем, а исчерпывающей полнотой переживаний.
Только тогда человек скажет "довольно!", когда получит возможность свободного и полного развития своей личности, неограниченного простора для удовлетворения всех своих потребностей.
Только создание таких условий и может быть целью как каждого отдельного человека, так и всего человечества в массе.
Достижима ли эта цель — вопрос достойный лишь человека, не отдающего себе отчета в громадности задачи, стоящей перед человеческим гением. Впереди миллионы лет, миллиарды сил, не поддающихся учету. Мы можем только определять ближайшие шаги и оценивать то, что делается у нас на глазах.
VI
Создание такого идеального бытия всегда было и будет первой задачей человеческого общества, а вместе с тем и вечным поводом к распрям меж людей.
На решение этой задачи затрачены века, в жертву принесены миллионы жизней, но от конца мы и ныне стоим так же далеко, как в первый день мироздания. Бесплодность всех усилий давно бы стала очевидной, если бы страх впасть в отчаяние не закрывал нам глаза.
Наряду с точной наукой и положительным творчеством, направленными к непосредственному улучшению условий жизни, человечество упорно стремится к отысканию такого всеобъемлющего и всеоправдывающего смысла своего существования, который спас бы его от отчаяния, примирив со своею участью. Именно это желание, найти смысл и цель существования, указывает на то, что в душе человека издавна и постоянно, хотя, может быть, слишком смутно, живет сознание, что жизнь и не может удовлетворить его ни при каких внешних условиях порядка и культуры.
Не будь этого рокового сознания, можно с уверенностью сказать, что вопрос о том, какую именно роль во вселенной призвано играть человечество, никогда не заинтересовал бы человека.
По существу цель жизни заключается в самой жизни. В общем круговороте мироздания, конечно, человек не может быть ни центром, ни самоцелью. Все человечество не более, как песчинка в урагане вечности и бесконечности, но тем не менее ему не может быть никакого дела до того, какую именно партию в мировой симфонии предназначили ему Бог или природа.
Если бы человек был счастлив на земле, он никогда и не подумал бы о небе.
И если бы не было страха смерти, этого "великого закона чувствующих существ", то человек уже давно возвратил бы свой билет на право играть какую бы то ни было роль в этой бессмысленной, с его точки зрения, трагедии без начала и конца.
Но страх смерти существует, и все усилия человеческого разума направлены к тому, чтобы, если не уничтожить, то хотя бы парализовать его.
Многообразны пути человеческой мысли, но в каком бы направлении она ни работала, всегда ее конечной целью было и будет — победить смерть.
Наука, философия и религия, несмотря на то, что часто находятся в непримиримой вражде, равно преследуют создание таких условий, при которых человек не испытывал бы мучительной тоски в борьбе со страхом смерти.
Наука дает человеку новые средства к удовлетворению его потребностей, борется с болезнями, дряхлостью, защищает его от преждевременной гибели, и возможно, что из всех существующих путей этот путь прямее всех. Но он долог, бесконечно долог, а смерть не ждет, страх владеет душой человека, страдание его удручает. Ни одно живое существо, находясь в здравом уме и твердой памяти, не может утешаться тем, что через миллионы лет наука, наконец, разрешит все вопросы, даст все средства. Каждый человек требует решения задачи немедленно, для самого себя, и в силу столь же естественного, сколь и легкомысленного требования мысль человеческая устремляется на пути иные.