Сможет ли он это понять, сможет ли привыкнуть к такой мысли?
…Почему она вспомнилась сейчас, зачем растревожила не вовремя: именно тогда, когда он лежит, беспомощный, пораженный, в клинике со своими близкими и теперь навсегда самыми дорогими ему людьми, с которыми его связала служба, судьба, случай, с которыми его связала общая необратимая боль. Иван Трофимович Макоцвет — добрый и мудрый, словно старший брат. Макар Целовальников — большой, нескладный, сильный и в то же время слабый, как подросток. Алексей хотел было окликнуть их, но, поглядев на Макара, осекся: Макар лежал на спине, неестественно вытянувшись, неузнаваемо заострившийся его подбородок был задран высоко, глаза открыты, стеклянно незрячи.
Алексей подумал о том, что надо дотянуться, закрыть ему очи. Но дотянуться не смог, сил недостало.
Макоцвета окликнуть не решился, побоялся спугнуть: может быть, что-то самое неповторимое, самое дорогое бередило его душу, то, с чем трудно расставаться.
Алексей пребывал в неподвижности, не чувствуя ни боли, ни сожаления.
Неимоверным усилием воли снова вызвал в памяти Веру, но не облик ее, а только имя, подумал: «Хорошо все-таки, что она назвала сына Алешей…»
Это было последним, о чем успел подумать.
17
К нему в палату пока никого не пускали. Но с тех пор как поставили на тумбочке у кровати телефон, Анатолий Федорович Мостов перестал чувствовать себя оторванным и разобщенным с миром. Чаще всех звонила Франя, Франческа Даниловна. Сдерживая слезы, в начале разговора обычно старалась выпытать у него всякие сокровенные подробности о состоянии здоровья, о которых, как она была уверена, умалчивали врачи. Затем долго и подробно передавала городские и флотские (что всегда было неразрывно связано, ибо город сугубо флотский) новости.
Анатолий Федорович уже знал из разговора с командиром соединения, а потом и Франя подтвердила, что трое из его экипажа награждены орденами Ленина: инженер-лейтенант Горчилов, мичман Макоцвет и старший матрос Целовальников. Знал и то, что некоторые другие отличившиеся тоже представлены к наградам. Знал и испытывал чувство сожаления, что сам лично не смог проследить за их наградными листами. Он считал, что Алексей Горчилов достоин звания Героя Советского Союза. Горчилов первый вошел в опасную зону, прикрыл собою остальных. Анатолию Федоровичу пришло в голову даже такое сравнение: Алексей Горчилов — Матросов атомного флота. Когда-то в войну Александр Матросов лег грудью на амбразуру, чем спас многих, обеспечил успех операции. Горчилов тоже лег грудью на амбразуру.
Войдя в запретную зону, сделал все до конца, чтобы погасить реактор, который до этого давал тепло и свет, силу и энергию, обеспечивал ход и жизнестойкость корабля, был сердцем, от ритмичного биения которого зависело все. Но потом стал болевой точкой, солнечным сплетением, куда нанесен непоправимый удар, черной дырой, способной поглотить корабль и людей.
Горчилов первым кинулся в невидимый атомный огонь. Горчилов повел за собою других. Так с кем же можно его сравнить?.. Обидно одно — так мало прожил… Юноша!.. А что значит мало и что значит много? Разве годами измеряется жизнь человеческая? Нет, не количеством лет, прожитых на земле, — делами. Может быть, тем единственным делом, ради которого и стоило родиться. Горчилова флот не забудет. Алексей Горчилов навечно приписан к флоту. Он, конечно, не помышлял в тот час о подвиге, об отличии… А что такое подвиг? Делать все необходимое в данный момент на данном посту. Кажется, так просто и в то же время так сложно. Не каждый способен на такое. Говорят, бывают подвиги большие, бывают малые, — неправомерное деление. Подвиг — полная отдача, а раз полная, она не может быть малой. Случаются позы, рисовки, ненужные жертвы — их к подвигу не отнесешь. Подвиг — все то доброе и полезное, на что человек способен в данный миг, или в данный час, или в данные годы, а то и во всю данную ему жизнь. Подвиги бывают только большими.
Алексей Александрович Горчилов… Первым подошел в открытую к реактору, шагнул в зону интенсивного облучения. Первым…
С каким еще поступком можно это сравнить?
Стать под пули? Шагнуть в костер? Пойти на таран? Открыть кингстоны?..
Нет, такое возможно только в наше время — атомное время. Никогда раньше такого не было и быть не могло…
Лежа на левом боку, Мостов почувствовал утомление, ощутил покалывание под лопаткой. Он перевернулся на спину, запрокинул руки, опустил их расслабленно на подушку. Старался дышать медленно и глубоко, до кружения в голове.