— Возможно. — Я быстро кивнула и, прежде чем он успел спросить, использовала всю силу, чтобы сильно ударить ногой в дверь и выбить её.
— Ты самая горячая женщина в моей жизни. — Он уставился на меня широко раскрытыми глазами, прежде чем я схватила его за пряжку ремня и потащила в непроглядно тёмный коридор.
— Прибереги комплименты на второй раунд с моим телом, — прошептала я, ведя его сквозь темноту, зная, что он ничего тут не увидит.
— Есть, мэм, — ответил он, и я почувствовал, что он ухмыляется даже в темноте.
Однако позже вечером я ожидала всевозможных придурковатых «спасибо».
Эти каменные коридоры отличались от предыдущих тем, что в них не было ни малейшего освещения. И, хотя здесь не пахло смертью и разложением, запах крови и пота был невыносимым. Если сейчас здесь и не было людей, то когда-то они определённо были. В то время как другой каменный лабиринт имел множество соединяющихся коридоров и был настоящим лабиринтом, этот, казалось, шёл по кругу с единственным входом или выходом из него. Если бы здесь нас встретило подкрепление ведьм, выиграть это сражение было бы трудно.
После того, как мы прошли почти милю, пытаясь скрыть тяжёлое дыхание и притвориться, что он не запыхался, я начала слышать второй, затем третий ровный звук дыхания. Здесь были и другие. Крепче ухватившись за пряжку его ремня, я дёрнула Райкера быстрее. Кровь из порезов на его груди стекала по моей руке, и я гордилась им за то, что он не жаловался на то, как ему больно.
— Это Ти? Он здесь? — спросил он, зная, что ускорение моего шага означало, что мы, должно быть, на что-то наткнулись.
— Что бы это ни было, оно дышит. Хотя понятия не имею, твой ли это друг. — Я нахмурилась, надеясь ради него, что это его приятель.
Появилась небольшая полоска лунного света, и я смогла разглядеть зарешеченные окна впереди. По крайней мере, мы сможем что-то увидеть, когда, наконец, доберёмся до конца.
Это ещё одна тюремная камера, похожая на ту, в которой Райкер был. Однако внутри этой были каменные алтари, поэтому ведьмы должны содержать этих мужчин и спускаться, чтобы заняться с ними сексом, когда те пожелают.
— Это он. — Райкер бросился вперёд, пробираясь к покрытому синяками и окровавленному лицу своего друга. Другим человеком в комнате был высокий, стройный индеец, его лицо было таким же разбитым, как у Терренса, и оба они, казалось, находились в глубоком сне.
Когда мы приблизились к их камере, я смогла лучше разглядеть их положение. У обоих мужчин на груди были одинаковые глубокие шрамы. Это символы, которые ведьмы начали вырезать на груди Райкера. Судя по всему, им приходилось вырезать символы на плоти каждый раз, когда они начинали ритуал, значит, что этих людей, должно быть, резали сотни раз. Каждый раз, когда их телам давали исцелиться, их разрезали заново.
Оба мужчины были худыми, с измождёнными лицами и истощёнными мышцами. Пребывание здесь, внизу, определённо не отдых. Железный замок, удерживающий мужчин в камере, не был чем-то экстремальным, хотя, безусловно, слишком прочным, чтобы люди могли его сломать. Я вытащила из-за пояса тонкий нож размером с пилочку для ногтей и взломала замок. Мы могли бы сделать всё проще, но это позволило бы любым потенциальным врагам точно знать, где мы находимся.
Райкер прерывисто дышал у меня за спиной, и я чувствовала волнение и адреналин, которые он испытывал, наконец-то найдя друга детства.
Замок щёлкнул, и мы вошли. Оба мужчины проснулись и подняли головы от звука открывающихся тяжёлых железных прутьев. Вероятно, это преследовало их во сне каждую ночь, кошмары о ведьмах, приходящих резать и насиловать их ночью.
— Ти, нет времени объяснять. Ты должен пойти с нами. — Райкер ворвался в камеру, и в тот момент, когда его друг узнал его в лицо, он, пошатываясь, поднялся на ноги и направился к двери. Было ясно, что с ним жестоко обращались. Его тело изо всех сил старалось справляться с простой ходьбой, но глаза рассказывали совсем другую историю. В его глазах горел свет; безумие не овладело им, что было очевидно по тому, как он шёл, как бы трудно это ни было.
— Ты идёшь? — поинтересовалась я у другого мужчины, раздражённая тем, что он не встал. Это не детский сад, а я не нянька.
Прищуренные глаза мужчины сузились от гнева, и он начал ругать нас за то, что мы покинули священный храм его королев-ведьм.
— Я расцениваю это как отказ, — парировал Райкер и посмотрел на меня, пожав плечами.