Пока уходил, он пнул еще нескольких других рабов, лежачих недалеко от меня. Я был не один в этой повозке, примерно восемь, включая меня. Повозка была достаточно большой, чтобы вместить всех рабов.
На самом деле моя оплошность, доставила мне немало проблем. Будучи таким слабым, я зря, шел открыто и без всяких осторожностей. Внезапно нахлынувшая сила, затуманила мой разум. Но я потерял его еще быстрее. И как результат – избиение, рабство. Я слишком рано расслабился.
Пока я размышлял о своем, в углу повозки послышался тихий всхлип. На это не обязательно обращать внимание. А затем и голос подростка.
– Не плачь, Эйла, не плачь. Мне становится больно, когда ты плачешь. Не унывай, мы выберемся отсюда,– его голоc был неуверенным, и похоже он тоже плачет.
– Брат, ты говоришь правду?– спросила, немного успокоившись, но все равно всхлипывая, девочка лет девяти-десяти.
– Да, сестренка, мы выберемся…– говорил одно, а в душе другое.
Я прямо таки чувствую отчаяние в их голосе. Он неуверен в этом и уже думает, что будет гнить в рабстве. Их надежда почти угасла.
Оглядевшись по сторонам, я увидел молодых юношей с пустыми глазами, которые сидят, опираясь к корпусу повозки. А другие, скорее всего, тяжело побитые, как я, лежат на полу.
У меня из одежды, только грязные и изношенные штаны. Так что мои открытые раны от кнута, синяки от побоев, очень хорошо видны. Если присмотреться, то я вообще не нахожу в своем теле здоровых участков кожи. Даже мои кости и суставы болят. А челюсть уже почти сломана. В данный момент меня вообще человеком звать трудно – ходячий мертвец.
Прошло уже полчаса. Если не взять в расчет то, что некоторые иногда начинает плакать, то в целом в повозке была тишина. Сейчас я слышу снаружи – людскую суету, которые кричать, орут, доказывая свое и продавая и рекламируя свои товары. Но вдруг этот шум, начал отдалятся и вовсе исчез.
Повозка остановилось, и кто-то открыл занавеску. Но теперь свет не падал на мое лицо, его вообще не было. Внутрь зашел Мирлен и пинком вышвырнул меня и других из повозки. Ему было плевать дети или женщины, он бил всех подряд.
Я посмотрел вокруг. Это был узкий и темный переулок. Тени домов, покрывала всю улицу, отбирая свет. Из тусклого уголка к нам приближался несколько мужчин, и грубо подбирая, уносили нас в старые и полуразрушенные дома. Никак не могу сопротивляться, даже если они обычные бандиты, а не маги или духовные воины. Я знаю несколько способов сломать рабскую печать. Так что, постараюсь быстрее сбежать. Но все же, мне не впервой таким заниматься. Как-нибудь справлюсь.
Меня выкинули в какое-то здание, где не было половины крыши, а пол был влажным и не до конца построенным. И вообще это даже зданием назвать трудновато, а какая-то развалина. Хотя, чего можно еще ожидать от уличных банд, несмотря на то, что они явно контролирует часть рынка и улиц.
Когда всех уже привезли в это здание, у входа остался наблюдать только Мирлен. Я, пошатываясь, с трудом достиг стены дома и сидел, опираясь на него. Он смотрел на меня и как будто испытывал наслаждение. Затем, не опуская с меня взгляда, что-то проборматал и плотно захлопнув дверь, ушел.
В одной части здания, что находилась ближе к двери, и где я сидел, была светло, так как там отсутствовала крыша, а другая часть, что дальше от двери, была темной, но все-таки солнечный свет проникал и туда. Здание была довольно большой, внутри находились только молодые подростки и маленькие дети. Прямо в пяти метрах от меня сидит, уткнувшись в колено, мальчик лет семи-восьми. Судьба не жалеет даже таких юнцов.
Этот дом – наверное, для молодых рабов, у которых имеется потенциалы в разном направлении. Старых и немощных, они отправляют либо работать в тяжелых условиях, пока они не помрут, либо отдают их в жертвоприношение на темные ритуалы. А взрослые устраивает гладиаторские бои, чтобы развлечь богатых и статных людей, пришедших, заплатив уйму денег или продают самых способных в аукционе или в черных рынках. Некоторые рабы становится и полноценными членами банды за заработанные заслуги. Красивые и сексуальные девушки занимаются проституцией за деньги с клиентами борделя, что контролируется бандой. Их обучает более опытные, продвигая их, как бы сказать, карьеру.
На самом деле не все рабы носят такие магические печати, как у меня. Цена за такую печать не мала, так что они не приклеивает их каждому. Но меня, зачем-то поставили на рабскую печать. Похоже, из-за моего сопротивление у них не оставалось выбора, кроме как прибегнуть такому дорогому методу. Но вряд ли, так как моя сила не сравниться с тем, кто поставил этот печать – капо Бермоном. Капо – это звание младше самого босса, его подручного и консильера. Они контролирует бандитов, рабов и выделенную ему улицу. Похоже, моим руководством является как раз таки этот капо. Но я могу ошибаться, так как все это лишь примерные предположение. А следовать и тем более слепо верить в них, это явная глупость.