Кое-как дотянув второй и последний раунд в постоянном отступлении, получив несколько ударов по корпусу, Никита, наконец, дождался вожделенного гонга и, не помня себя, оказался в центре ринга. И судья держал его за руку, - уже без перчатки, но ещё в эластичных бинтах, - и одновременно подымал высоко вверх руку его противника. И публика плескала, и тот кланялся, прижимая к груди свободную, как будто раненую руку. А Никита стоял красный и стыдился, но не очень, так как был киником, и чувство стыда у него перемежалось подленькой радостью от того, что он без особых потерь выпутался из дурацкого поединка, который ещё неизвестно чем мог бы закончиться, если бы “вахлак” действительно достал его своим длинным “хуком”” Что же до “публики”, то Никита легко избавлялся от давления отрицательных оценок, начиная в свою очередь презирать тех, кто выставлял ему оценку.
Девочки, восхищавшиеся Никитой вначале, теперь отворачивались или смотрели с презрительным сожалением: они не любили тех, кто не мог бы подчинить их себе грубой силой. А Никита не мог, - так же, как не мог он подчинить себе своё тело, и потому не успевал в спорте.
Глава 55
У ног учителя.
- Вы, молодой человек, как я вижу, всё ещё организуете себя, выбирая между той или другой политической системой; но тем самим вы ставите себя в довольно неловкое положение в отношении жизни. Если ограничиться таким поверхностным выбором, то это приведёт вас к насилию.
- Да, конечно, я понимаю; зло коренится глубже, в самих основах цивилизации, - поспешил Илья выправить свой статус в глазах уважаемого собеседника, - но, разве моё предпочтение демократии перед тоталитаризмом разве не имеет этической ценности, не разворачивает меня лицом к вечному бытию?
- Это предпочтение лучше приберечь для ситуации реальных политических выборов. В повседневности же важнее различить умение видеть в ближнем свободную самоценную личность и неумение; также - желание иметь ближнего целью, а не средством, и нежелание поступать так. Это будет ближе к этике, тогда как политическая мысль способна выбросить вас на опасную периферию общественного быта, где бушуют демонические страсти. Вот, вы говорите: демократия, тирания, цивилизация… - но это ведь всё какие-то имперсоналии: что-то безличное, и в этой своей безличности, стоящее в одном ряду с такими фантомами, как “добро” и “зло”. А между тем, зло всегда персонально и добро тоже.
- Значит, по-вашему, политическая система - фантом? В каком смысле?
- В прямом. Разве это не объективированное понятие? немощная конструкция ума, у которой нет никакой плоти, и поэтому она есть ничего более, как надпись на плоти чужой?
- Мне казалось, это способ жизни народа, а не просто понятие
- Боюсь, это способ жизни, в котором нет жизни. Поэтому и овеществлённый он столь же мало реален, как и понятие о нём.
- Что же, в таком случае, реально?
- Реальны духи. Вспомните, у Иоанна в 4-й главе: “Бог есть дух”, - а боги истинно реальны.
- Но странно, разве “дух” не означает как раз “фантом”, “призрак”, “привидение”?
- Нет, нет, молодой человек, вы путаете, и повинна в этой путанице, отчасти, неточность языка: его большая приблизительность, особенно в том, что касается духовной сферы. На самом деле, “призраки”, о которых вы говорите, в большинстве случаев суть эффекты некоторых инспираций души. По сути - это те же объективации, или проективные синтезы, - только невольные. Эти вещи, в принципе, сами по себе неинтересны. Правильнее различать настоящих призраков.
- А кто же эти “настоящие призраки”?
- Люди, человеки, дорогой мой, - вот призраки. Так же и духи, демоны, боги, - всё это люди.
- Значит, человек может быть призраком или духом или богом…?
- Да, конечно, он всегда есть кто-то из этих, сказанных.
- Как это понимать?
- Лучше видеть, чем понимать.
- Но что?
- Видеть плоть духа своими умными очами. Ведь плоть духа - это воля; точно так, как и видимая, чувственная плоть есть животная воля. Но только плоть духа - это разумная, господская воля. И если вы научитесь видеть волю своими разумными очами, то вы сможете заметить, что многие люди являют очень слабую духовную волю, не имеющую настоящей собственной силы, чтобы быть; что они схематичны, тенеподобны, и суть в этом смысле только образы, рисунки на чужой им плоти. Увидите, что многие, претендующие быть личностями, не самобытны: всё время отсылают куда-то, к каким-то объективностям, каким-то социальным телам. Часто так называемая личность есть не более чем система ссылок или референций. А это значит, что она заимствует силу из внешнего источника, утилизирует иную волю, чтобы оживлять себя; чтобы тень казалась живой. Вот такая “личность”, или “квазиличность” и есть настоящий призрак; и задача каждого человека в его становлении стать из призрака настоящим духом, обладающим плотью, - как обладал духовной плотью известный вам совершенный Человек, Иисус Христос.