— Я ведь просил не лгать, — ответил де Кард, всеми фибрами души чувствуя какую-то неискренность. Это ощущение было очень слабым, почти незаметным, но оно присутствовало.
Возможно, будучи простым смертным, он и поверил бы словам Ровены, но не теперь. После встречи с Винсентом Камиль мог безошибочно распознавать все чувства тех, с кем говорил, будь то страх, радость или ложь.
— Я бы никогда не отдалась тому, кого не люблю, — возразила чаровница. — Да, я не сопротивлялась твоей воле, Камиль. Не сопротивлялась, потому что мне нравилось то, что ты делал. Я хотела этого не меньше, чем ты.
Чувствуя, как его окутывает облегчение, Камиль покачнулся. Удивительно, насколько разрушительным может быть простое ощущение. Судорожно переведя дыхание, он склонился к Ровене. Губы почти жгло — так хотелось вновь ощутить вкус ее поцелуя. Едва ощутимо касаясь уголка ее рта, де Кард практически терял опору под ногами. Близость чаровницы кружила голову…
Резкий стук в дверь заставил Ровену вздрогнуть и замереть в его тесных объятиях.
— Мой денр, там… — Алисьента замерла на пороге.
В огромных глазах девушки взметнулось что-то похожее на растерянность, но тут же сменилось горьким разочарованием. Четко очерченные пухлые губы дрогнули, приоткрываясь в немом крике. Алисьента шумно выдохнула, хватаясь за косяк. Взгляд дочери покойного управляющего мгновенно заволокло пеленой слез.
— Там… Там… — так и не сумев сформулировать мысль, девушка развернулась и бросилась прочь.
Глава 32
Стать таким, как он
В небольшом особняке на окраине Зачарованных холмов было тихо и сумрачно. Просторная гостиная зала освещалась только одним факелом, что крепился на стене у двери, и камином. Впрочем, последний был необходим лишь для одного из обитателей особняка.
— Что ты будешь делать? — спросила Ларина, грея руки над огнем.
— Уничтожу его, — лаконично ответил Винсент, который сидел в глубоком кресле. Этерн рассматривал густую тягучую жидкость темно-бордового цвета в своем бокале.
— Ты забыл о вашей связи? — напомнила чародейка.
— Нет, я не забыл, — покачал головой сын Маливии дель Варгос. — Это ведь я отправил на прогулку по Мертвым тропам несколько наследников этого рода с помощью магии матери.
— Ты ведь понимаешь, что в этот раз все не так просто? — вскинула бровь Ларина. — Я обратилась к знаниям рун. Они говорят, что жизнь в Лучезарных землях перестала быть живой и вступила в союз со смертью. Это может значить лишь одно — руны утверждают, что смертный денр перестал быть таковым. Я склонна верить им, поскольку он как-то умудрился выжить после твоего укуса.
— Уничтожить можно разными способами, моя дорогая госпожа, — коварно улыбнулся Винсент, обнажая ряд белоснежных зубов. — Смерть — это слишком просто. Да и я сам пока еще планирую пожить.
— И…?
— Мы пойдем другим путем, — Винсент поднялся и подошел к чародейке. — Извлечем пользу из нашей схожести. Для этого мне понадобится твоя помощь, Ларина.
— Все, что угодно, — улыбнулась правительница Зачарованных холмов.
— Для начала, усиль наше сходство. Чтобы не отличить, — тронул этерн ее за подбородок. — Я сравняю с землей его авторитет среди смертных. Посмотрим, как он запоет, когда на него перестанут молиться все вокруг.
— Ты намерен… — Ларина замолчала, не решаясь озвучить то, что однажды уже приходило ей в голову.
— Да, — расплылся Винсент в улыбке. — Добавим красного в образ нашего святоши.
Чародейка улыбнулась. Она начала догадываться, о чем говорил Винсент. Не имея возможности действовать в открытую, он решил зайти с тыла. Люди так любили своего денра, что их вера в него была нерушима. За недолгий срок своего правления Камиль де Кард сумел завоевать доверие народа и обрасти приличной броней. Все же, что не говори, но Винсент обладал потрясающе изощренным умом. Как подкосить того, кого обожает почти весь мир? Правильно! Отнять эту любовь.
— Для того, чтобы все прошло гладко, нам нужен лазутчик, — заметила Ларина. — Ты должен быть в курсе того, что происходит в крепости Кард.
— Я очень сильно недооценил его, — вздохнул Винсент, поднимая на чародейку взгляд темных глаз. — Стремился стереть все упоминания об этой фамилии, но… — этерн усмехнулся.
Правительница зачарованных холмов оперлась на подоконник, присаживаясь на него. Наблюдая, как ее собеседник поднимается со своего места, чтобы поставить на стол бокал, она не совсем понимала, что он имеет в виду.
— Я же сам сделал его, — с горечью проговорил этерн. — Преподнес на блюдечке почет и уважение. Люди прониклись к де Карду исключительно из-за моих атак на деревни. Этот паршивец оказался более стойким, чем его слюнтяи-предшественники.
Ларина была немного не согласна с Винсентом. Она считала, что молодой денр завоевал доверие и расположение своих подданных благодаря своему благородству. Он действительно отличался от былых денров. Вот только отличие это заключалось не в том, что у него был более жесткий характер, а в отказе от короны. Да, Камиль де Кард взошел на престол, но остался человеком из простого народа. Он наравне с крестьянами работал на конюшнях, занимался благоустройством и укреплением домов, охранял и защищал свой народ.
— Одна только печать чего стоит… — задумчиво пробормотала Ларина, вспоминая, как помогала сестре.
— Что? — переспросил Винсент.
— Ничего, — качнула она головой. — Это я о своем, — этерну не обязательно было знать обо всем, что она делала.
— Знаешь, — грустно обратился к ней Винсент. — Я даже почти забыл о своей главной цели. Камиль де Кард оказался куда интереснее, чем предстоящий ритуал возвращения к жизни моей матери.
Ларина поджала чувственные коралловые губы. Признаться, она надеялась, что за всем этим он действительно забудет о своей затее. Чародейка не одобряла стремления Винсента. Она понимала его чисто по-человечески, если это можно так охарактеризовать, но здравый смысл подсказывал ей, что делать этого не нужно.
— Может, лучше займешься денром?
— Ты снова пытаешься отговорить меня, — выгнул бровь этерн. — Почему, Ларина?
— Я уже говорила, насколько опасен такой ритуал, — терпеливо пояснила правительница холмов. — Кроме этого, я не уверена, что у нас есть все для его проведения.
— Если ты говоришь о составляющих в виде крови хладных и чаровниц, то предоставь это мне.
— Нет, я не об этом, — возразила Ларина. — Для того, чтобы призвать твою мать, мне потребуется что-то принадлежащее именно ей. Речь не о платьях или украшениях, Винсент. Мне нужна частичка ее. Маливию ведь сожгли и…
Этерн поднял руку, словно защищаясь. Он закрыл глаза, которые мгновенно наполнились болью.
Ларина в нерешительности замолчала. Ей не хотелось бередить давние раны Винсента, мучить его.
Расстегнув две верхние пуговицы на черной рубашке из плотного шелка, этерн как-то странно передернулся. Спустя пару мгновений он снял с шеи небольшой медальон на мерцающей цепочке из серебристо-белого металла.
— Вот, — протянул его чародейке.
— Я же сказала, что не подойдет.
— Ты не поняла, — покачал головой Винсент, трепетно проводя пальцами по выпуклой поверхности красиво оформленной подвески. — Здесь все, что осталось у меня от нее, — с этими словами он открыл медальон и что-то достал из него.
Подойдя ближе, Ларина разглядела на его раскрытой ладони тоненький вьющийся локон. Точнее даже, это было всего несколько темно-каштановых волосков разной длины. Чародейка вдруг ощутила, как по спине побежали мурашки.
— Я так вцепился ей в волосы, когда нас разлучали в тот день, что… — голос Винсента сорвался. — Вот, — протянул Ларине то, что требовалось для ритуала.
Осторожно коснувшись пряди волос матери Винсента, Ларина отдернула руку. Она испугалась того, что ощутила. Перед глазами вспыхнули языки пламени, а душу наполнила такая чудовищная боль, что чародейка покачнулась. Вопреки уверенности жителей мира Синих сумерек в том, что Ларина дель Варгос отреклась от добра и полностью обратилась ко Тьме, это было не так. Между ней и Зачарованными холмами все еще существовала связь. Крепкая и нерушимая связь в лице ее родной сестры.