Не проронив ни слова, Вилейна просто удержала его на месте. Она не пыталась воззвать к его разуму, понимая, что в эти минуты говорило встревоженное мятежное сердце. Хладная просто не дала Маркусу возможности сделать то, о чем потом пришлось бы пожалеть.
— Отпустите меня! — потребовал доэр, дернувшись в сторону.
Этот жест стоил огромных усилий ему и никаких — Вилейне. Несмотря на внешнюю хрупкость, хладная была гораздо сильнее пусть и крепкого, но все же смертного доэра Данвира.
— Успокойтесь, милорд, — процедила подданная денра Магнуса. — Это всего лишь посторонние люди. Они не обязаны знать, где ваша возлюбленная.
Отрезвленный словами Вилейны, Маркус шумно выдохнул. Взглянув на перепуганных женщин, он склонил голову, проронив просьбу извинить его. Народ понимающе закивал и поспешно ретировался под внимательным взглядом Вилейны. Привыкшие держать языки за зубами люди не обижались на тех, от кого зависели их благополучие и безопасность.
— Оседлаю вам лошадь, — подал голос Дамиар. — Соберу людей на поиски.
— Не нужно, — коротко возразила Вилейна.
— То есть? — не понял командир стражи. — Похоже, Алисьента… А если что-то случилось?
— Все в порядке, — мягко ответила хладная. — Я знаю, где девушка. Она ушла вчера поздно вечером с Венвортом, — ответила на вопросительный взгляд доэра Данвира.
Удивленный до глубины души, Маркус не поверил собственным ушам. Он достаточно хорошо знал Алисьенту, чтобы поверить в правдивость сказанного.
— Она никогда бы не пошла куда-то с незнакомым ей… — неопределенно повел рукой в воздухе, подбирая слова. — Хоть с кем.
— А с чего вы взяли, что они с Венвортом не знакомы? — хитро прищурилась Вилейна.
Глава 34
Предназначение
Нервно комкая носовой платок в дрожащих пальцах, Алисьента смотрела в спину той, которая уже однажды спасла ей жизнь. Конечно, незнакомка сделала это не сама, но принимала непосредственное участие. К счастью, сегодня в лесном домике не было того сурового молчаливого господина, который смотрел на нее так, словно Алисьента была виновна во всех грехах этого мира.
— Тебе не следует так небрежно относиться к своей жизни, — проговорила невысокая шатенка, все еще всматриваясь в серый мрак за окном. — От чего ты бежала в этот раз?
Растерянно вскинув глаза на Венворта, Алисьента провела языком по внезапно пересохшим губам. Она не была уверена, что может сказать правду. Сегодня, когда мир застыл в таком шатком равновесии, каждое слово могло нарушить зыбкий покой. Появление Ровены Торгос принесло боль дочери покойного управляющего, но Алисьента не хотела зла чаровнице.
— Ты можешь сказать ей все, что тебя тяготит, — тихо проговорил Венворт.
— Почему я должна верить? — усомнилась девушка. — Я благодарна за помощь, но…
— Правильно, что беспокоишься о последствиях, — повернулась к ней незнакомка.
Рассматривая ее красивое лицо с правильными чертами, Алисьента поймала себя на мысли, что ничего не знает об этой женщине. Кто она? Что делает здесь, в непролазном буреломе Сумеречных лесов? Какие хранит тайны? Добро держит за душой или эта душа пропитана темными чарами?
— Кто же вы?
— И вопросы задаешь верные, — одобрила шатенка, убирая от лица густые волосы цвета спелого каштана. В свете пламени канделябра пряди заиграли красноватыми бликами.
Алисьента с тоской подумала, что дни стали еще короче и непрогляднее. Мрак наступал с каждой новой ночью, становился все плотнее. А ведь было время, когда в это время суток свечи не были нужны — день давал достаточно света. Сегодня все изменилось…
— Ты чувствуешь это, не так ли? — спросила вдруг незнакомка в простом, но элегантном платье болотно-зеленого оттенка.
— Вы о Тьме? — несмело уточнила Алисьента.
— О ней, — кивнула она, подходя ближе. Остановившись в паре шагов, женщина присела перед дочерью управляющего. — Меня зовут Исмена. Пришло время нам с тобой поговорить, моя дорогая.
— Вы ведь крэмвилл, — Алисьента не спрашивала, а утверждала. Она помнила тот вечер, когда оказалась здесь впервые. Помнила все, что видела и слышала…
Губы Исмены тронула едва заметная улыбка. Она ненадолго перевела взгляд на Венворта, словно желая убедиться в каких-то своих догадках.
Алисьента же продолжала внимательно изучать ту, о которой раньше лишь читала. Рассматривая старинные свитки с Луситой, она даже подумать не могла, что однажды ей придется встретиться с саблезубыми. Этот термин не очень нравился девушке, но он более емко отражал сущность крэмвиллов. Чисто визуально…
Исмена была необычайно красива. Чистая лишенная изъянов кожа сливочно-белого тона, длинные густые ресницы, удивительно правильной формы брови и красиво очерченный рот с чувственными коралловыми губами. Однако, сколько не смотри на все это великолепие, самыми яркими были именно глаза. Огромные, сочно-зеленые, словно листва молодого леса после дождя. От крэмвилла исходил едва ощутимы аромат чего-то сладкого вперемешку с нотками горького миндаля. О такой особенности свитки тоже рассказывали, уточняя, что у каждого из представителей давно исчезнувшего народа аромат индивидуальный.
Алисьента уже ощущала похожий аромат, но только не здесь…
— Это ведь вы? — спросила девушка. Мысли об ответе уже давно мучали ее, но спросить раньше возможности не было. Признаться, Алисьента и не надеялась хоть когда-то узнать верны ли ее подозрения.
— Что «я»?
— Вы помогли выжить нашему господину, — прошептала девушка. — Он пахнет теперь почти также, как и вы — горьким миндалем. Всегда…
— Я не ошиблась в ней, — казалось, Исмена была удовлетворена умозаключением собеседницы, снова обращаясь к Венворту.
Все это время хладный оставался безмолвным. На какое-то время Алисьента даже забыла о его присутствии, поэтому вздрогнула, когда он подал голос.
— Это Дариус сомневался, не я.
— Послушай меня, дорогая, — Исмена поднялась и присела рядом с Алисьентой на жесткую широкую лавку. — Я приложила некоторые усилия, но без тебя твой господин не сумел бы выкарабкаться.
— Что? — не поняла Алисьента. — О чем вы? Я ничего не сделала. Меня ведь даже не было в крепости, когда все случилось.
— Ошибаешься, — качнула головой крэмвилл. — Ты делала и продолжаешь делать самое важное и сложное, что только может существовать. Ты любишь, любишь его.
Испуганно выдохнув, девушка вырвала руки из теплых ладоней Исмены. Алисьента была уверена, что о ее чувствах никому неизвестно. Кроме Камиля, разумеется. Откуда же могла узнать об этом она?
— Ну, что ты? — подалась к ней Исмена, легонько сжимая хрупкое плечо девушки. — Не надо бояться или стесняться своих чувств. Намного страшнее не знать, что такое любовь. Не думай, Камиль не выдавал твоей…
— Что вы такое говорите⁈ — вскричала Алисьента, вскакивая. Рассерженно вскинув глаза на Исмену, она горячо проговорила: — Он слишком благороден, чтобы пойти на такой низкий поступок. Я уверена, что господин ни единой живой душе не обмолвился об этом.
— Успокойся, — мягко попросила Исмена, тоже поднимаясь на ноги. Подойдя к девушке, она снова взяла ее руки в свои. — Я всего лишь хочу донести до тебя, что все складывается именно так, потому что суждено было. Понимаешь?
— Нет…
— Возможно, ты сейчас обижена на судьбу за то, что вынуждена любить безответно, но именно так все и должно было случиться. Твоя любовь спасла его, когда наступило время. Крэмвилл не может обратиться, если его никто не любит.
— Значит, наш господин — крэмвилл теперь?
— Не совсем, — отрицательно покачала головой Исмена. — Пойдем, я покажу тебе кое-что и ты сразу поймешь, что я имею в виду.
Увлекая за собой Алисьенту, она прошла к столу, на котором Венворт уже развернул несколько больших свитков. Чуть в стороне лежал старинный манускрипт с пожелтевшими от времени страницами. Книга была настолько старой, что уголки листков вытерлись и потеряли четкие очертания.