— Тогда нужно — сам знаешь что!
— Что? — переспросил фокусник.
— Сам знаешь! Не слышишь меня, что ли? — громко сказал жонглер.
— Слышу. Догадываюсь. А кому?
— Есть человек. Сам знаешь.
— Знаю. Но сколько нужно?
— Это не телефонный разговор.
— Что ни говори, а я не могу — вот так прийти и… не могу, — признался фокусник.
— Тогда сделай это завуалированно, при помощи фокуса. Тебе и карты в руки! — заключил Бричкин и положил трубку.
Хотел фокусник отказаться от этой затеи, но сын наседал на него, жонглер подбадривал, и, когда немного отпустила болезнь, пошел фокусник на прием к человеку, который мог ему помочь в улучшении жилищных условий. Изложил просьбу.
— Поставят вас на очередь, подойдет — получите, — сказал человек.
— Но мне желательно побыстрее, у меня заслуги, я всю жизнь работал, имею благодарности.
— Все равно дело непростое, — вздохнул человек.
— Тогда я вам покажу фокус! — решился фокусник.
Фокусник достал трехрублевую бумажку, положил ее в кулак, дунул на него и спросил:
— Где бумажка?
Человек недоуменно пожал плечами.
— У вас в верхнем кармане, — сказал фокусник, подошел к человеку и спросил: — Можно взять?
— Пожалуйста, берите, — сказал человек, — только я вам не верю. Еще раз покажите фокус.
Покраснев, фокусник достал несколько больших бумажек, сложил их в кулак, дунул и сказал:
— Где бумажки? У вас в верхнем кармане! Можно взять?
— Не надо, я вам верю, — сказал человек.
Через год сын фокусника справлял новоселье, говорил тосты, хвалил отца, а тот сидел грустный и о чем-то думал
— «Не надо печалиться», — пропела фокуснику невестка.
И Бричкин сказал:
— Молодец, такого фокуса даже я от тебя не ожидал!
Тут фокусник схватился за сердце и прилег на кровать. Сын бросился к телефону вызывать «скорую», а жонглер стал подбадривать товарища:
— Не волнуйся, старик, ты всю жизнь работал, кое-чего накопил, а имея деньги, любой фокус показать можешь!
— Нет, — покачал головой фокусник. — Это не искусство. Настоящее искусство — это всю жизнь прожить честно!
Тут приехала «скорая», фокуснику сделали укол, ему стало лучше, и новоселье продолжалось. Бричкин поднял тост за товарища, который дал в своей жизни тысячи концертов и всегда нес людям настоящее искусство. Все за это выпили, кроме фокусника.
— Не могу, — сказал он, — сердце не позволяет…
ФОТОГРАФ
Долгие годы проработал Афанасий Иванович фотографом в южном санатории «Прибой», и скопилась у него масса нереализованных групповых фотографий, хотя снимал он отдыхающих в самых экзотических местах — у громадного каменного орла, взмахнувшего крылами не столько для полета, сколько для того, чтобы произвести впечатление на курортников; у аляповатого желто-красного бюста великого поэта, который воевал здесь с горцами и, воскресни сейчас, наверно, вызвал бы на дуэль скульптора; у грохочущей горной речки на перекинутом через нее изящном мосточке, оставленном нам в наследство от прошлых времен и построенном не только для передвижения, но и для украшения жизни.
Большинству отдыхающих нравились и орел, и бюст поэта, и даже мосточек, но фото покупали далеко не все. Афанасий Иванович однажды просмотрел нереализованные снимки, и его шатнуло от прорезавшей мозг мысли: «Неужели снятые на фото люди не нравятся сами себе?! — Афанасий Иванович смотрел на серьезные, в лучшем случае торжественно-напряженные, а иногда и вовсе угрюмые лица и все более убеждался в правоте своей мысли. — Я бы и сам не купил эти фото, — подумал он. — Им чего-то не хватает. Что-то не то в людях… Не на собрании все-таки находятся, а на отдыхе… Ну, конечно, им не хватает улыбки! Ведь человек хочет сохранить себя в памяти веселым! Тем более на курорте! Как я раньше не догадался?»
На следующий день Афанасий Иванович расположил отдыхающих веером у каменного орла, навел на группу объектив и загадочно произнес:
— Сейчас отсюда вылетит птичка!
Никто из курортников не улыбнулся.
— Честное слово, — растерянно продолжал Афанасий Иванович, — вылетит птичка! Не верите?
— Нет, — сказал пожилой нервный отдыхающий. — Щелкайте быстрей. У нас времени нету!
— Вы же на отдыхе! — покраснел фотограф. — Здесь всякое бывает! Сейчас вылетит птичка!
— Не вылетит! — уверенно сказал пожилой отдыхающий. — Или щелкайте, или мы дальше пойдем!
— Правильно! — поддержали его другие курортники. — Пусть птичка на обед вылетит, а здесь мы без нее обойдемся! Щелкайте!