— Благодарю, — сверкнул глазами писатель. — Вам далеко? Я подвезу!
— Не надо, — покачал головой Лешка. — Ведь вы не любите машину.
— Не люблю, — согласился писатель. — Пропади она пропадом!
VII
«Здравствуй, мама! Я пришел к тебе. Но не расставался с тобой никогда. Я смотрю на фотографию и вспоминаю, что ты редко была веселой, и вижу твой тревожный взгляд, ты знала свою судьбу и волновалась за меня, переживая, как я буду жить, когда останусь один. Не беспокойся, мама, у меня все хорошо, почти все, полностью хорошо, наверно, не бывает ни у кого. И у меня есть трудности, я еще не во всем разобрался, люди встречаются разные — добрые, злые, с виду добрые, но на деле злые, могут понравиться и обидеть. Тут надо проявить выдержку, не обидеться, не обозлиться на всех людей вообще. И мне это удается. Правильно говорил дедушка: «Обидчики не достойны нашей обиды!» Я знаю — один человек ранил тебя в самое сердце. И эта рана мучила, съедала тебя всю жизнь. Я помню, как об этом сказал врач: «Нож вынут, а рана осталась». Ты моя милая, дорогая мамочка, ты была такой нежной, доверчивой, ты не могла справиться с обманом, не выдержала удара и, познав горе, очень волнуешься за меня. Не беспокойся, мама! Я теперь знаю цену плохим людям, знаю, что от них можно ожидать, и если столкнусь с ними, то буду держаться увереннее. Я презираю их, но мстить им не собираюсь, не хочу опускаться до их незавидного бытия. И я думаю, что если бы срезали северные надбавки, то даже в нашей передовой бригаде могли поредеть ряды. Это правда, и правда, мама, что есть такие люди, как Тихонов, не во всем безупречные, могут даже в чем-то ошибиться, но в главном честные, и совершенно не играет роли, откуда человек родом — из города или из деревни. Тихонов — ленинградец, Пряжников — из села, наша бабушка, композитор, студентка, писатель — москвичи, но душевный настрой, отношение к жизни у них схожи, и я верю им, мама. Я обязательно буду учиться, чтобы у меня был весь мир, пусть не весь, но хотя бы в такой мере, чтобы жить стало интереснее. И я добьюсь своего. Я стал сильнее, мама, честное слово! В конце лета я приеду на целый месяц. Мы еще о многом поговорим с тобой. Не тревожься за меня, до свидания, мама!»
Лешка привстал с железной скамейки, вбитой в землю возле могилы матери, и пошел по аллее мимо уже знакомых памятников. Некоторые могилы находились в запустении — то ли родственники забыли умерших, то ли сами легли рядом.
Лешка разыскал в колумбарии уборщицу тетю Дусю, маленькую болезненную женщину с постоянно удивленными глазами, наверно, оттого, что она часто видела покойников, а смерть хотя и закономерное явление в жизни, но всегда неожиданное и поразительное. Тетя Дуся работала на кладбище с войны, знала всех, кто посещал могилы на ее участке, и, увидев Лешку, сказала: