Гудящие ноги старались согнуться и уложить тело в зазывающе-мягкий мох. Иваныч тоже пару раз споткнулся, но виду не подавал, хотя ему и пришлось тяжелее. Действительно — как же так получилось, что за нами по пятам шли перевертни, а я даже не заметил? Может чересчур доверился опеке берендеев? На будущее надо быть внимательнее.
Тайга также встречала хмурыми елями, высокими соснами, стройными березами, медленно несущими тягучие воды речушками и редкими цветастыми полянами. Мы двигались ещё день, с одной ночевкой, полной тревожных пробуждений от резких звуков в ночной тиши. Но оба берендея храпели на месте, поэтому и я успокоено засыпал, не забывая подкидывать дров в затухающий костер. Приклад арбалета грел щеку, казалось, что он нашептывал старинные слова, похожие я слышал в «Слове о полку Игореве», но вот что именно никак не удавалось разобрать. Или показалось с полусна-полудремы. Почему-то привиделся улыбающийся Сидорыч, но когда протер глаза, то никого не увидел. И снова провалился в тревожную дрему.
— Ещё трое! — таким комментарием встретил утро проснувшийся Иваныч.
Когда я повернулся к нему, берендей кивнул на небольшую горку у рюкзаков. Шесть клыков лежали в ряд.
— То-то я ночью вашего наставника видел. Думал сперва, что привиделось, оказалось, что нет. Когда моргнул, его уже не было, — я удивленно покачал головой.
— Видел он. Да Сидорыч так шумел, что и покойники бы проснулись. А он только видел, — хохотнул подполковник.
— Как они нас находят? — я повернулся к Иванычу.
— Как-как, да каком кверху. Похоже, что на тебя объявлена большая Охота, но кем? Это мог сделать Пастырь, но его не стало, кому же подчиняются оборотни? — вопросом на вопрос ответил Иваныч.
— Ладно, долго будем думать — можем дождаться своры и побольше. Тогда не факт, что сможем справиться! Или подождем? — лукаво усмехнулся подполковник.
— Не, лучше в путь. Нам ещё долго? — я начал собираться в дорогу.
— Полдня пути до дороги, а там на попутках добираться придется. Так что терпи, казак, — атаманом будешь! Сидорыч не очень любит выходить из тайги, поэтому и спрятался так далеко. Зато никакая защитная веревочка не нужна, пока добежишь до ближайшего селения — вся хмарь спадет. Это нам трудновато приходится, — Иваныч почесал щеку, заросшую недельной щетиной.
— Да-а, постоянно у них в подполе отсиживаюсь, когда чую, что накатит. Заодно и свежих кроликов привожу, — подтвердил подполковник.
— А что это за состояние такое — хмарь? Михаил Иванович, вы же при мне оборачивались, и соображали вполне внятно. Узнавали и контролировали себя! — я завязал завязки на арбалете.
— У нас это происходит каждый месяц. Не вздумай про месячные упоминать — сразу же фофанов надаю. Ночь полного безумства, когда мы оборачиваемся в животных и не можем совладать с инстинктами. У кого-то приходится на фазу полнолуния, кто-то в новолунье перекидывается, кто-то в полное безлунье. Все оборотни знают свою дату и стараются не покидать жилье в момент наступления хмари. Ну а которые покидают… что ж… на них охотитесь вы. Человек, убитый в момент хмари, становится пробной дозой наркотика. Оборотень специально выжидает следующую фазу, чтобы повторить те ощущения, а после и вовсе сходит с ума и начинает убивать даже в обычные ночи. Но все же Сергей прав и нам пора двигаться, — Иваныч закончил свою речь, закинув рюкзак за спину, где висела парашютная сумка.
Быстро закидали костер, похоронив вместе с ним боевые трофеи старого берендея, и легкой трусцой двинулись вперед.
Глава 25
Вскоре тайга выкинула навстречу нам широкую просеку с асфальтированной дорогой. Сориентировавшись по компасу, мы двинули на запад, так как попуток на горизонте не предвиделось. Выщербленный асфальт перемежался заплатками и трещинами, и больше походил на потрескавшуюся землю в пустыне, чем на ровный слой дорожного покрытия.
Встречались редкие машины, мы голосовали проезжающим мимо машинам. Спустя десять проехавших остановилась обшарпанная «Газель». Водитель, мужчина лет сорока, с тяжелым грушевидным носом и жиденькими усами, открыл пассажирскую дверцу.
— Здорово, служивые! Вы как здесь оказались? — голос сиплый, слегка невнятный, как у каждого, кто чаще молчит, чем разговаривает.
— Здорово, коль не шутишь! — выступил вперед подполковник, погонные звездочки переливались в лучах солнца.
— Да какие уж тут шутки за столько верст от части оказались — явно неспроста. Да ещё и целый подпол во главе! — улыбнулся водитель прокуренными зубами.