— Вот этой хмари мы и будем учиться противостоять. У русалок есть песни, которыми они заманивают корабли. У перевертней специальные заклинания и заговоры, которые ослабляют врага. На тебе они и были использованы тем черным оборотнем.
— Ладно, поеду я домой. С вами хорошо, но нам тоже собираться нужно. Поедем с вами, ведари! — тяжело поднялся Иваныч. — Видать судьба такая — охранять охотников на оборотней.
— Иваныч, не нужно, — проговорила тетя Маша, — мы можем и сами справиться.
— Я видел, как ненужно! — пробурчал Иваныч. — Пока замкните круг за мной, а как надумаете выезжать, так сразу позвоните.
— Проводим вас, Михаил Иванович! Передавайте привет Вячеславу и Федору, — я тоже поднялся с места.
Иваныч вывез нас за околицу. Тетя достала пару игл. Берендей вздрогнул от вида оружия в её руках, видно тётя и вправду была сильным бойцом. Он подождал в машине, пока тётя сотворила заговор. Я вспомнил тот дождливый вечер и забил в асфальт защитные колышки.
Иваныч вышел и проверил прочность невидимой стены. Сначала ударил, потом с разбега, пытался продавить — лицо покраснело ярче свекольного сока. Я с другой стороны попытался пробиться и тоже безуспешно.
Он помахал на прощание и сделал киношный жест — «позвони». Тётя помахала ему в ответ, и сиреневая девятка умчалась прочь.
Мы вернулись обратно в дом. На душе копошились крысы, хотелось сплюнуть накопившуюся горечь, но не хватало слюны.
Я поднял со стола блокнот, пролистал страницы. В детстве мы рисовали на страницах человечка, и на каждой у него было новое движение, так получался маленький мультик. Вот и сейчас я прошелестел воспоминаниями отца — единственным, что осталось от него.
Из-за обложки вылетел чёрный лепесток, похожий на хризантемный и спланировал на тётин шерстяной носок. Она вздрогнула, увидев его.
Негнущимися пальцами тётя сжала лепесток в сухоньком кулачке. Я заметил, как блеснула влага на добрых глазах, пока она не отвернулась, сморкаясь в носовой платок.
— Тётя, все в порядке? — участливо спросил я.
— Да-да, Саша, все хорошо. Пылинка в глаз попала, — через силу улыбнулась тётя.
— Опять вспомнила об отце?
— Что? Ах, да! О Владимире. Саш, сегодня отдыхаем. Натопи баню. А завтра начнем собираться. Вечером нас встретит Иваныч, и мы поедем. А сегодня отдых, — тётя отвернулась, звеня чашками в серванте.
Она замерла на миг, и какая-то стружка спланировала на пол. Я подошел к ней и обнял сухонькие плечи.
— Тётя, всё будет хорошо! Мы справимся, и ты ещё понянчишься с Ульяной.
— Я знаю, Саша. Я знаю, — тихо проговорила она, прижалась ко мне и тут же отпрянула, — но это не повод, чтобы сейчас отлынивать от растопки бани. Бегом за дровами! А то я скоро подпрыгну, и от меня отвалится слой толщиной с палец!
Передо мной стоял ведущий волхв Общины Ведарей. В халатике, в шерстяных носках, но вряд ли она уступит по силе и мужеству Илье Муромцу, былинным богатырям и Суперменам американским. Весёлый задор снова плескался в глазах, рядом плясала привычная бесинка. Я ощутил уверенность в завтрашнем дне, значит, всё будет хорошо, и мы со всем справимся.
— Бегу, тётя, бегу! — я поднял с пола стружку, она оказалась тем самым лепестком… но белым. — Ты успела его покрасить, или мне показалось, что он был чёрным?
— Показалось, Саш! Где же ты видел чёрную ромашку? — звонко расхохоталась тётя, от смеха у неё выступили небольшие слезинки.
В этот день мы отсыпались после бани. Впервые меня не мучили кошмары, впервые я спал без снов.
Петух словно нашел огромный рупор — так громко драл горло. Но я рад его слышать. Он кричал, что я живой и что наступил новый день. Кричал о том, что пришло ещё одно утро, когда можно совершить что-то хорошее или исправить плохое.
С кухни тянуло теплым запахом плюшек.
— Тётя, куда мы направимся?
— Далеко, Саша. Не могу сказать, чтобы не знал ты дороги, иначе может по заговору за нами последовать и дочка пастыря.
— Рано или поздно мы с ней встретимся. Правильно ли я понял, что её можно убить тем же, чем и отца?
— Правильно, не зря же я выдернула стрелку. Она последняя, как игла у Кощея. Эх, Саш, сдается, что мы очень скоро встретимся с пастушкой волков. Так что сейчас попьем чай и начнем собирать вещи. Нужно поторапливаться.
— Тётя, а…
Я не успел закончить свой вопрос — в дверь постучали. Вошла запыхавшаяся соседка. Следом в дом заглянул Тузик. Черная пуговица носа тревожно подёргивалась.
— Мария, сейчас ехали из города, неподалёку от нас на дороге парень остановил. Говорит, чтобы позвали тебя с Александром. Мой-то послал его сразу, мол, сам не маленький, дойдешь и позовёшь. А тот в ответ кричит и слезами умывается, что не может какую-то черту перейти. Вы бы сходили — может парня в дурку надо? — протараторила соседка.