Следователь отвернулся. Встал с кровати и подошел к окну. Похоже, что увядший цветок интересовал его больше, чем мои слова. Но я ошибся. За малую долю секунды Голубев преодолел расстояние от окна до кровати и завис тяжелой глыбой надо мной.
— Потому что я этого не хочу! И если увижу рядом — закопаю! Понял? — следовательское лицо наливалось красным.
Руки едва заметно дрожали, видно, что следователь с усилием сдерживал себя, чтобы не ударить лежащее тело. Ну здрасте, вот и познакомился с папашкой. Голубев по возрасту Юле в отцы годился, вряд ли они являются любовниками. Хотя, сейчас такое время, что удивляться не приходится.
— Владимир Александрович, может, увидимся завтра? Спать жутко хочется — устал! Да и поздно уже, а вы вопросы, не касающиеся дела, задаете. Закончим на сегодня, а? Вдруг завтра что-то новое всплывет? — лишь бы избавиться от Голубева, не хватало ещё и с ним поругаться.
Он резко дернулся, из поясной кобуры выскочил вороненый пистолет. Я невольно вжался в заскрипевшую кровать.
— Не слышал ответа на вопрос! Ты понял, что не должен приближаться к Юле? Или поиграешь в героя? Я могу сделать во лбу аккуратную дырочку, а в отчете напишу — застрелен при попытке бегства. Дружка разговорим, и он признается, КТО завалил тех отморозков. Тебе фиолетово будет, а другу вряд ли захочется зону топтать. Так что повторяю в последний раз — ты понял? — от оружия пахло порохом и машинным маслом.
Пистолет мелко дрожал, выдавая напряжение следователя. Из-под бровей полыхали горящие яростью зрачки. Я испуганно кивнул — всё что угодно, лишь бы ушел, унес свинцовых пчел.
— Ну, вот и хорошо, сейчас отдыхай. Увидимся позже, Сашок! — Голубев подмигнул и пистолет вернулся в привычное место обитания.
Блокнот нырнул во внутренний карман плаща. Голубев неторопливо отошел к двери и с ухмылкой произнес:
— Так говоришь, они первые напали?
Глава 6
Из пересохшего горла вырвался сдавленный сип, я опять кивнул, глядя на странного человека. Владимир Александрович издевательски засмеялся. Широко распахнулась потертая дверь, ручка лязгнула о стену, и на пол посыпались отколотые кусочки краски. Я облегченно откинулся на подушку — не хватало только пистолет понюхать, для полного набора ощущений.
В коридоре Голубев что-то негромко сказал черноволосому дядьке, тот буркнул в ответ. Короткая команда и шаги блюстителей порядка затихли вдалеке. Сумрачный сосед зашел в комнату, лампочка облегчено выдохнула, когда щелкнул выключатель. Мужчина двигался на ощупь, шарканье приблизилось к соседней койке, жалобно тренькнули пружины, проседая под грузным телом.
Он ничего не спрашивал, а я не имел никакого желания отвечать. Так и ухнул в забвение, теряясь в догадках — что же произошло на злополучной поляне. Но это завтра, а сейчас лишь сон. Лишь сон и ничего кроме сна, благословенные грезы, дающие отдых телу и нервам.
И снова ощущение, что я без тела. И снова темнота. И снова неожиданная картинка. Странные сны… таких раньше не было.
Погожее летнее утро. Родители впервые берут в лес за поспевшими ягодами. Роса не успевает полностью высохнуть и я, четырехлетний малыш, трогаю травинки, наблюдаю за скатывающимися капельками, в которых переливается радуга.
Мама? Папа? Мои родители? Если я их вижу, то ребенок — это я?
Папа и мама ходят по большой солнечной поляне с двухлитровыми банками в руках, собирают тугие ягоды черники и, не успевшую опасть, ароматную землянику. Похожие друг на друга статью и осанкой, родители одеты в камуфляжные костюмы. На фоне зелени фигуры исчезают из вида, когда замирают, склоняясь над ягодным местом.
Эй, малый! Ты меня слышишь?
Отец похож на киношного Геркулеса, такой же рослый и сильный, а мама на русскую красавицу со светлыми волосами. Весёлые, улыбаются друг другу и соревнуются, кто больше соберёт.
Корзинка, куда высыпается собранная добыча, находится рядом со мной, поэтому в скором времени руки и рот покрываются фиолетовым соком черники. Нет, я честно собираю ягоды, целых пять минут, пока терпение не заканчивается.
Ведь ягоды такие маленькие: то выскальзывают из ручонок; то давятся, если пытаюсь крепче ухватить. Да и маме надоедает, что зову каждый раз, когда попадается особо крупная ягода. Однако жизненно необходимо засвидетельствовать существование выросшего чуда. И тот колоссальный подвиг, что я срываю огроменную землянику, и ягода теперь катается по стеклянному дну, оставляет красный след.
Эй, малыш! Эге-гей!!! И вновь никакой реакции…