Как буксир тянет огромный корабль, так и меня тянуло в «маленький городок». Даже передергивало от накатываемых чувств ностальгии.
— Парень, тебе бы сейчас сидеть в нашем подвале и не вылезать до прихода Иваныча. Что-то не то творится, а ты куда-то рвешься. Всё равно твой адрес пробьют, а так — самому в зубы лезть… Нет, не дело это, да и Иваныч по головке не погладит, а если и погладит, то против шерсти, — помотал головой Федор.
Я поднялся на ноги, прошелся взад-вперед, думая как быть дальше. Ребята украдкой наблюдали за моими перемещениями. Вячеслав убрал со стола и снова сел, переглядываясь с Федором. Возвращаться от окна труднее, чем подходить к нему — в той стороне Шуя.
— А что со мной не так? То, что я быстро оправился? Ну, может, защитные функции включились, я и раньше быстро выздоравливал. Услышал ваши голоса? так от шока, наверное. Пока до вас добрался, я столько всего перенес, что поневоле обострились ощущения. Я же правильно понял, что оборотни целенаправленноохотятся на меня? — я посмотрел на парней.
Те дружно кивнули в ответ.
— У меня тётка в Юже осталась, единственное родное существо на планете. Ребята, может, съездим до Шуи? Заберем документы, чтобы они не узнали моего старого адреса, — я с надеждой взглянул на парней.
Действительно, в паспорте осталась прежняя прописка, по которой оборотни, перекинувшиеся днем в людей, могут найти тётю Машу. Старовата она для подобных приключений… да и мне надо в Шую.
— А, может, и в самом деле рванем? Пока на улице солнце, вертушки не будут перекидываться. В человеческом обличье мы их поборем, так что можно рискнуть. Смотаемся туда и обратно, а Иванычу не скажем. Слушай, так мы сами можем забрать, напишешь записку парням из своей комнаты, они отдадут что нужно, — предложил Вячеслав.
— В каком обличье вы их поборете? — переспросил я.
— То есть перевертни будут в человеческом обличье, — смутился Вячеслав.
Ой, ребята, что-то вы темнили! Если бы так сильно не тянуло в Шую, то попытался бы вытащить больше информации, а то прокол за проколом, всё шито белыми нитками.
— У нас карантин, многие разъехались, как и соседи. В общагу вахтеры не пустят, они раньше надзирателями в детдоме работали, так теперь мимо них лишь муравьи и могут проползти. Нет, парни, пока сидел в подвале, успел и об этом поразмыслить — лишь я и смогу забрать документы. Да мы быстро, по-суворовски, налетим, похватаем и обратно.
— То есть придем, увидим, наследим? — уголками губ улыбнулся Вячеслав. — А давай прокатимся! Чем черт не шутит, авось и пронесет! Ты точно уверен, что хочешь лезть обратно в задницу, из которой с таким трудом выкарабкался?
Конечно же — не хочу!!! До трясущихся поджилок, до дрожащих коленей, до обмирания внутри. Больше всего мечтал оказаться как можно дальше отсюда! И в то же время тянуло каким-то чудовищным магнитом.
— Уверен! Поехали! В паспорте есть адрес тетки, если её найдут — я же себе этого никогда не прощу! Ребят, мы быстро, — я постарался как можно шире улыбнуться.
Уползай, малыш, уползай.
Глава 9
— Ага, так пронесет, что потом замучаешься отмываться, — проворчал Федор. — Не дело это, Вячеслав Михайлович! Давай лучше Иваныча дождемся, а он уж скажет, как дальше быть.
— Не бзди, Федор Владимирович! — Вячеслав так хлопнул Федора по плечу, что тот чуть не слетел с табурета, а в серванте звякнули чашки. — Мы быстренько смотаемся! А ты покемарь пока. Устал, наверное?
— Эх, рискованное дело затеваете, ну да ладно, если что — поехали в магазин. Хлеба не забудьте купить по дороге, — Федор зевнул и махнул на нас рукой, мол, делайте, что хотите.
— Вот и ладушки! Мы на твоем драндулете прокатимся? — спросил Вячеслав у отходящего к постели Федора.
— Будешь так называть — на своем ногоходе почешешь. Берите, я как раз позавчера полный бак залил. Вернетесь — не будите, соберетесь пить — толкните, не кантовать и при пожаре выносить первым! — после подробных указаний Федор повернулся к нам спиной и с головой укрылся одеялом.
Я смотрел на самого невозмутимого человека в мире — чуть не убился, миновал пасти оборотней и спокойно улегся спать. Мне бы так, а то я сделал то же самое, но внутри дребезжало от ужаса, мурашки носились по спине, как стада диких мустангов по прерии.
Но тянуло в Шую необыкновенно, так ребёнок тянет за поводок упирающегося щенка. Когда четыре лапы расставляются в разные стороны, но неумолимый ремешок оказывается сильнее и тащит по земле полузадушенное животное.