— Ри, ты сегодня превосходна. — он проводит рукой по ее волосам.
Черные вьющиеся локоны ускользают сквозь пальцы, оставляя лишь болезненные покалывания на их кончиках.
Белая, ночная сорочка усыпанная алыми брызгами, как лесная поляна земляникой. Потухший взгляд синих глаз...
Огни то подплывали ближе, то кружились вокруг юноши, застывшего, как статуя. Густой туман не позволял рассмотреть все то, что находится дальше. Но этого и не нужно. Свое дело огни, практически, совершили.
Последнее, что увидел извозчик — это полупрозрачное лицо с неестественной улыбкой на тонких губах. Свеча, освещавшая его путь, погасла.
***
— Когда ты успел так поправиться? На Алёнкиных пирожках, что-ли?! — недовольно пропыхтел голос у самого уха.
В нос ударил запах болотной тины, а все тело было холодным и липким, как будто в вязком киселе. Мужчина с трудом открыл глаза, рассматривая звездное небо, отметив, что снег больше не жалит лицо.
— Где… Где я? — его голос сейчас больше напоминал карканье ворон, настолько сиплым он был.
Тут же над ним склонилось девичье лицо, скрытое под тонкой, кружевной тканью.
— Я и сама не знаю, где мы. Как только увидела, что ты с головой под воду уходишь, так сразу ринулась помогать, еле вытащила. Так бы точно утоп… — её голос взволновано дрогнул.
Извозчик приподнялся на локтях и осмотрелся. Увиденное его не особо порадовало. Кругом были беспроглядные топи, которых, он мог поклясться, раньше здесь не было. Как и огоньков.
— Блуждающие огни…
Извозчик в ту же секунду осознал всю глупость ситуации в которую попал. Сырая земля уже начала знатно холодить и так мокрую спину и он поспешил подняться.
Мужчина прокряхтел, как старик, но с чужой помощью всё же поднялся. Встал на ровны ноги и пошатнулся — ступню скрутило резкой судорогой, а к горлу подступила тошнота. Согнувшись почти вдвое, одной рукой держась за живот, а второй — за подставленную ладонь, он глубоко дышал в надежде, что содержимое желудка не попросится наружу. Ужин и так был довольно скудным, припасов осталось не так много и попусту их растрачивать — дело плёвое, но не нужное.
Когда боль в ноге и тошнота, наконец, прошли, он выпрямился и девушка, всё ещё дрожащая от пережитого, спросила:
— Идти сможешь?
По её глазам извозчик понял, что мало чем отличался от тех огоньков — он бледный, почти мертвецки, его пошатывает, он то и дело норовит свалиться с ног и пропасть.
— Да, смогу. Лишь бы поскорей отсюда уйти.
Она кивнула, крепко перехватила его под локоть, и они вдвоём, пошатываясь, поплелись к дилижансу.
***
— Что это там? — встрепенулся извозчик.
Сейчас он не держал поводья, а лишь покрепче кутался в одно из двух меховых одеял.
— Давай проедем мимо? Небось опять какая-то нечисть, — в голосе девушки явственно проскочила паника. Она натянула вожжи, притормаживая лошадиный скач, и повернулась к мужчине. Он мог бы сказать, что в её глазах так и веет просьбой, но он всё ещё не может видеть её лица. Интересно, сможет ли когда-то?
— Да нет, ты только глянь, — возразил он и заставил себя снова посмотреть в ту сторону — воспоминания о недавней блукалице в топях всё ещё были свежи. — Кажется, я вижу дым. Разве нечисть жжет костры?
— А если то не костёр? Авось пожар какой?
— В такую погоду? Сырость не дала бы пламени разгуляться, — хмыкнул он. — Огонь поддерживать нужно. Там точно люди. Может даже дом чей-то.
— Давай не будет туда идти, — заумоляла девушка. — Пожалуйста, миленький, давай не будем. Свернём на какую-нибудь тропу узенькую, где никто никогда не ездит, переночуем в повозке, а с утра двинемся в путь.
— Третью ночь так ночуем. Я скоро окоченею. Я весь мокрый, у тебя ноги мокрые. Ты помереть хочешь? Мало болела что ли? Сухот ещё не хватает? — грозно рыкнул он, и та стушевалась и отвернулась. — Прости.
Та ничего не ответила.
Кони плелись, как на убой — медленно и с явной неохотой. Ещё немного, и у них пена изо рта сочиться будет — коням тоже нужен отдых и тепло.