— Вполне может быть, — хмыкнула Верея.
— Ой, а что ж это я? — сплеснула руками бабка, спохватившись. — Печку-то вам не натопила, не знала, когда вернётесь от озера нашеского.
— Не надо, я сам, — как-то немного грубо сказал отрезал как раз вошедший Митька.
В одной руке он держал большую вязанку дров, а во второй — такую же громадную вязанку плакун-травы.
— Ну как хотите, — подозрительно покосилась на Митьку Пелагея, а затем, тяжело ступая, вышла за дверь.
И только Веда хотела снова что-то зло буркнуть Митьке, как старуха снова приоткрыла дверь и встала на пороге:
— Перины не новые, но чистые и мягкие, для барышень в сам раз. А ты, — ткнула она в Митьку пухлым пальцем — в то же самое место, что и несколько часов назад, — твою лежанку сейчас принесут. И чтоб к девкам соваться не вздумал, а то знаю я вас, дьяволят.
И вышла, хлопнув дверью так, что зеркало покачнулось. Не дай боже разобьётся, бед тогда не охватятся на три года.
— И чего это она на меня так взъелась? Второй раз за день. Синяк ещё будет, — причитал Митька, роняя вязанки в угол под печкой и потирая “ушибленное” место.
— Ой-ой, бедненький, умрёшь от синяка размером с горошину, — Веда сложила руки на груди и плюхнулась на кровать.
— Митенька, — ласково начала Верея, — миленький, выйди, пожалуйста. Нам нужно ко сну переодеться.
— Может я сначала это, — кивнул он головой на железную печку, — натоплю? А то вон вы мокрые все, погреетесь хоть сперва.
Верея покачала головой. Митька вздохнул тяжко, но всё же послушался.
— Расскажешь, что там было? — Верея уселась возле сестрицы.
Уточнять она не стала, знала, что та поймёт — речь про озеро и русалок.
— Нет.
— Тогда не веди себя так, — легко толкнула сестру в бок Верея.
Веда улыбнулась, а когда Верея толкнула её ещё раз — то засмеялась. Так завязалась шуточная драка.
А Митька под дверью всё стоял и стоял, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь постучать и спросить: "Ну! Долго вы ещё там?"
Если Веда так смеётся, то пусть уж — хоть всю ночь там простоит.
***
Ветер что есть сил завывал за окном, заглушая даже громкое сопение Митьки. Часто слышались какие-то скрипы и приглушённые голоса за деревянными дверьми небольшой комнатушки, что им выделила Пелагея. Верея спала, свернувшись калачиком, иногда дергаясь и что-то нашептывая. Видать, сон был беспокойным. Немудрено, столько им пережить пришлось за этот день долгий. Веда же так и не сомкнула глаз.
Ее не убаюкивал ни треск дровишек в печи, ни перины мягкие, ни пряный запах трав, что сушились в углу комнаты.
Думы тяжелые, как рой пчёл, кружились в девичьей голове. Она все думала о русалках, о словах дедушки банника и чуяла где-то в глубине души, что не к добру это все. Ой, не к добру.
Но одна мысль засела занозой — зеркало. Веда то и дело бросала взгляд на мутную зеркальную гладь, в которой отражалась лишь противоположная стена. Но оно манило ее взор, как мух сладкий липовый мед.
Девушка тихонько откинула пуховое одеяло, боясь потревожить сестрицу, что и так металась во сне как загнанный зверь, и ступила на пол. Босые ноги тут же обжег холод деревянных половиц. Хоть топи, хоть не топи печь, а комнатушка и не прогрелась толком.
Веда тихо хмыкнула своим мыслям и направилась к причине своей бессонницы, что неподвижно висела на стене.
— Кто ж высоко так зеркала вешает? — прошептала девушка. — Ни поглядеть в него, ни полюбоваться собой…
Ответа она и не ожидала услышать, разглядывая резную раму, что вся была в мелких точках — искусная работа короедов.
— Та и не покрасоваться… Вон какое мутное да всё как будто стёртое…
Матушка всегда поучала, что ухаживать за такими вещами надобно. В чистоте да порядке держать. Не любят зеркала человеческой неряшливости, коль есть в доме хоть одно, не нужно в него злым смотреться. А уж плакать тем более. Говаривают, что собирают они все боли да невзгоды в себе.
Шальная идея мелькнула в голове Веды. Окинув взглядом темную комнату, она приметила лавку, как раз напротив стены с зеркалом.
Аккуратно ступая, боясь что любой скрип половиц разбудит или Митьку, или Верею, она кралась, как тот воришка, к широкой лавке у стены.
— Сестрица… — раздался сонный голос. — ты что делаешь?
Девушка приподнялась на локтях, в полудрёме вглядываясь во мрак.
— Тише-тише, спи, всё хорошо, — ласково прошептала Веда. — Водицы выпить захотела, вот и поднялась, а ты отдыхай.