Сыскать не смогут его сестрицы,
Хоть время будет хлестать, как реки.
По миру станет молва катиться:
«Он канул в водах чужих навеки».
— Митенька! — Веда подбежала к кромке воды и остановилась, жадно хватая воздух.
Лёгкие горели, как костры по осени. От этого сердце металось дикой птицей по грудной клетке и она обессиленно прохрипела:
— Не ходи туда…
Парень даже не шелохнулся, уже по пояс стоя в холодной воде. Он все шел на волшебный голос, рискуя быть погребеным под гладью лесного озера.
— А что ж ты, девица, суженого проглядела? — послышался тихий смешок откуда-то сбоку. — Коли любит тебя парубок, так не утопнет, а коли нет, то навеки со мной останется.
Русалка вынырнула и изучающе посмотрела на Веду. На мертвецки-бледном лице мелькнула улыбка, а затем послышался тихий плеск воды. И вот стоит она, Митьку за крепкий стан обнимет, а тому хоть бы хны.
— Нужен мне такой, как он — северянин, крепкий да красивый. А ты что ему, девка, дашь? — она прижалась головой к груди Митькиной. — Чую, как сердечко стучит… Тук-Тук…
Веда сглотнула подступившие к горлу слезы. И так ей больно сделалось, так обидно, что впору самой в воду с головой нырнуть да захлебнуться.
— Не будет он со мной горя да боли знать, — шаловливая улыбка заиграла на синюшных губах. — А с тобой что? Знаешь, какая обида тяжкая да разочарование на его душе? Не любишь ты его, так и не мучь. Отпусти. А коли не хочешь отпускать, так иди вместе с ним.
Снова раздался плеск воды и русалка встала напротив Веды. Холодом да тиной несло от утопленницы. Зелёные глаза сияли пуще прежнего, казалось, что помимо них и нет ничего боле на бледном лице.
— Ходи с нами, красавица, — пропела русалка и махнула приглашающе рукой.
Веда уже сделала было шаг вперёд. Она снова начала слышать русалью песню, хоть губы утопленниц и не разжимались. Девицы остановились, прекратили свой танец, и лишь смотрели на неё, выжидали, как стая волков перед оленем загнанным. Но спустя какой-то миг Веда как опамятовалась и затрясла головой, отгоняя наваждение.
— А нету повода мне в ваш омут нырять, — нарочито громко проговорила она и отступила назад. — Не погибаю от неразделённой любви. И Митьку не отдам, пусть и дурень он, да сердцу мил. С ранних лет лелею чувства теплые к нему.
Долетели эти слова до парня и очнулся он от русальей магии. Кинулся было русалка к нему, да поздно. Митька на берег уже стал.
— Будь ты проклята! — прошипела утопленница и скрылась под водой.
— Веда… — начал было Митька.
— Молчи, дурак! — зло бросила та и разревелась так горько, как никогда не плакала.
Обратно ехали они молча. Верея все пыталась выпытать, что ж такое сестрица русалке сказала, но та будто воды в рот набрала. А Митька вообще за всю дорогу и слова не проронил, лишь сердито сопел да крепко сжимал поводья.
***
Примечания:
▪️ Чур — славянский Бог, созданный Родом, Творцом Мира, чтобы оберегать людей.
3. Огонь, что спрятался за холмами
Извозчик дилижанса проснулся от ощущения того, что на него кто-то смотрит. Ощущение не было неприятным или пугающим, скорее непонятным, неправдоподобным, будто ему это приснилось, но от этого менее настойчивым оно не стало. Мужчина хотел было повернуться на другой бок, но затем к нему пришло осознание — конечно, он не в своей постели. Он сидит, под ним всё трясётся. Что-то мягко касается его лба, а затем это прикосновение тонет где-то в волосах. Был бы он маленьким, то подумал бы, что это мать как-то исхитрилась и вернулась к нему, а теперь укачивает на своих руках. Потому что кроме матери больше некому, никто кроме неё не был с ним так нежен. Разве что…
Он распахнул глаза и зевнул — сладко, как если бы точно на своей перине спал. Потом вдохнул воздух носом. Пахло сыростью и ещё чем-то. Он поморщился.
— Это всего лишь ты, — промямлил он, язык и губы спросонья слушались плохо.
Его спутница, повернувшись в его сторону, пропускала его кудри сквозь пальцы. В одной руке она держала вожжи. Он мог предположить, что её брови насмешливо взметнулись вверх, потому что видеть этого он не мог. Ночь давно поймала их за пятки.
— Ждал кого-то другого? — Он лишь почувствовал, как после этих её слов она хмыкнула, но руку от его волос убрала.