—Ты приехал убедиться, в порядке ли я, ты убедился, а теперь проваливай. Я не хочу тебя видеть.
Та оболочка, та лживая аура, которую Остин выстроил вокруг себя, начала стремительно покрываться трещинами. Теперь улыбка обратилась в оскал, зелено-карие глаза стали почти черными, в них заполыхала едва сдерживаемая ярость. Причина такой резкой смены температуры между ними стала ясна лишь тогда, когда Дейзи макушкой почувствовала чье-то присутствие. С губ невольно слетело ругательство.
— Всё в хорошо? — за спиной прозвенел обеспокоенный голос Калеба.
— Всё великолепно, — Остин усмехнулся, зарывшись пятерней в густые чёрные волосы. — Было, во всяком случае. А что, у тебя какие-то проблемы, парень?
— Уезжай, Остин, — проглотив ком в горле, ответила Дейзи, молясь только о том, чтобы он не вышел из себя окончательно. — Я просила тебя оставить меня в покое. Но ты опять плевать хотел на все наши договорённости.
Она поймала его гневный взгляд, брошенный в Линча. Дейзи прекрасно знала, что скрывалось за ним: немая угроза не приближаться к девушке ближе, чем на милю. О, Остин Хейс был силен не только в угрозах, но и в их исполнении. Вот только сейчас Дейзи ему ничуть не уступала, смотря на него с тем же вызовом, требуя немедленного отступления. «Два года моя персона тебя не интересовала, так что изменилось сейчас?» — хотела напоследок спросить она, но Остин уже развернулся, чтобы направиться к своему чарджеру, чиркая зажигалкой и ища в кармане пачку сигарет. Дейзи и Калеб одновременно вздохнули.
— Думаю, сейчас как никогда актуально спросить, в порядке ли ты, — пробормотал Линч, коснувшись её плеча.
— Нет, — Дейзи сжала губы в тонкую полоску, дернувшись, когда мотор чарджера взревел, и авто с визгом сорвалось с места. — Нет, я совсем не в порядке и вряд ли вообще была. Не хочу возвращаться в школу.
— Здесь наши желания совпадают. Что будем делать?
Бросив опустошенный взгляд в сторону красного кирпичного здания, именуемого школой святого Лаврентия, Дейзи обречённо усмехнулась. Она ненароком заметила острые макушки елей, выглядывающие из-за ржавеющей крыши, и успокаивающий запах хвои сам пробрался ей в нос, щекоча рецепторы и будоража воображение. Дейзи улыбнулась, обернувшись к Калебу, и с нескрываемым предвкушением ответила:
— Есть у меня одна мысль... только ты не пугайся.
***
Калеба Линча не мог напугать лес.
Словами не передать, какое умиротворение он испытывал, оказываясь среди могучих вековых деревьев. Призрачные ощущения счастья и эйфории охватывали его каждый раз, когда он прикрывал глаза и вдыхал эти удивительные ароматы, которые только мог хранить в себе лес: сырость замерзающей земли, кружащий голову запах смолы и древесины, свежесть, пробирающаяся в самую суть. Казалось, даже свинцовые тучи, пронзаемые острыми вершинами елей, таили в себе запах грядущего дождя. В лесу царила своя жизнь, но каждый раз, когда незваный гость забредал на его земли, он замирал и прислушивался, чтобы затем решить, как поступить с чужаком. Стоит ли напугать его парой раскосых лисьих глаз, выглядывающих из глубокой норы? А может, заманить его на свою поляну, благоухающую даже поздней осенью?
Лес не мог решить, что делать с двумя подростками, почти беззвучно шагающими по промёрзлой земле в самую его глубь. Ели трещали и качались на безжалостном западном ветру, местные обитатели замерли в своих убежищах, а опавшие гниющие листья шуршали под ногами. Калеб был восхищён, поражён, абсолютно влюблен в этот лес — надо же! — в первый раз он не казался ему таким загадочным, таким тёмным и таким манящим, каким он кажется сейчас. Может быть, тому виной Дейзи? Ведь её изящный силуэт, тенью следующий меж деревьев, добавлял этому месту волнующую тайну, тайну, которая, как показалось Линчу, хранилась где-то очень глубоко под кроной какой-нибудь старинной ели. Дейзи Беннетт определённо подошла бы роль лесной нимфы. Она бы блуждала по лесу, она говорила бы с птицами, она лечила бы деревья и пряталась от посторонних глаз...
Задумавшись о чем-то непозволительно глубоко, Калеб споткнулся о выступивший из земли замшелый камень, и Дейзи обернулась, подняв брови.
— Все в порядке?
Он смотрел не на Дейзи, а куда-то ей за спину, и она обернулась, чтобы понять, к чему прикован его взгляд. Стена из пихт была почти непроглядной, пропускающей лишь очертания стоящий за трассой домов. Снова взглянув на Калеба, она невольно пошатнулась. Ей знакомо это выражение лица, это горькое, ядовитое… разочарование. Его ни с чем не спутать. Так смотрела Айлин, когда Дейзи притащила домой костюм для своего первого спектакля в школе.