Вопросы в голове все множились и множились. Я никак не могла поверить, что все происходящее со мной – на самом деле. Что это не бред. Казалось, будто наблюдаю за событиями со стороны и вот-вот проснусь.
И только взявшись за дверную ручку, поняла, что о клюке своей забыла. Впрочем, ее и не было в комнате. Вместо этого, аккуратно прислоненным к столу, стоял резной посох из какого-то темного сорта древесины с вырезанной головой змеи в навершии.
Красивый. Аккуратный. Каждая деталь тщательно и со всем старанием вырезана. Он словно сам собой прыгнул мне в руки, согревая ладони живым теплом. Я, прислушиваясь к необычным ощущениям, стукнула им по полу, но вместо звука ощутила вибрацию: весь дом-дерево отозвался на мое приветствие, зашелестел радостно ветвями.
– Мр-р? – Открылась дверь, в щель просунулась голова кота. – И горазда же ты спать, ведьма. Мы уж думали за принцем посылать, чтобы поцелуем тебя будить.
– Долго я спала?
– Да уж третий месяц, почитай, прошел.
– Что?! А как же… – Думала в тот миг о детях своих, которые маму уж наверняка похоронили. – Павел! – Обогнув Баю, я выскочила в короткий коридор. Выбежала, и не вспомнив даже о больной спине и ноющих коленях: ничего у меня не болело.
Но вместо помощника, обнаружила трех копошащихся около печи и стола мужичков ростом мне по колено.
– Вы кто такие? – спросила оторопело.
– Я, матушка, домовой ваш, – сказал обладатель длинной белой бороды, которая практически подметала пол при его ходьбе. – Вашка меня зовут. Это сын мой Валесий и внук Тимко. Мы, значится, к вам в услужение. Мебель соорудили со всем старанием. А занавеси, половички и полотенца русалки с кикиморами преподнесли – не побрезгуйте. Матушка-домовая сама всю работу перепроверяла – довольной осталась. Уж она у нас толк в тканях знает!
– Р-р-рубашку твою, ведьма, полудница вышивала. Лично, – проурчал Баю. – Обещала в гости со дня на день прийти.
Но тут мне стало не до разговоров: в красивой резной раме на стене я увидела зеркало и свое отражение в нем.
– Батюшки! – воскликнула, ближе подойдя. – Это как?
Отражение мое порадовало знакомыми чертами лица и россыпью морщин. Но поверху, словно яркой флуоресцентной синей краской, кто-то руны нарисовал. Большие и маленькие, таинственно мерцающие, они покрывали мой лоб и виски, превращая обычную на вид бабушку… в ведьму?
Я недоверчиво проводила пальцами, с которых исчезли возрастные узелки, по своим щекам, всматривалась в глаза, из которых исчезла старческая муть.
– Жаль, мр-р, но моложе тебе уже не стать. Мореныч все что смог сделал. – О бедро потерлась голова Баю. – Теперь ты, ведьма, сильнее многих богатырей будешь! И здоровее. А людям из нави знаков магических при всем старании не рассмотреть.
– С… спасибо.
Хлопнула входная дверь, на кухню, неся ведро воды, вошел Павел с белкой Машкой на плече.
– Баб Катя! – Бросился меня обнимать. – Я так соскучился!
Охнула от силы его медвежьих объятий, крякнула.
– Паша, тебя и не узнать!
От парня, которого подобрала на лавке у входа в архив, не осталось и следа: повзрослел, заматерел, возмужал! Красавец! Сухота девичья!
– Так на своем месте я теперь, как ни суди. Вот за хозяйством смотрю. Мы остров землей наносной расширили, берега камнями огромными укрепили. Сарай поставили, кур завели. Конь имеется и воз: они в сарае по ту сторону болота находятся. Да и если в лесу помощь нужна, я уже не боюсь заблудиться, все выучил. Иду и помогаю.
Совсем растерялась. Вышла вслед за Павлом на улицу, ахнула, владения осматривая.
– Но как же дети мои, Паша? Небось уже похоронили меня, – сказала тихо, млеющую Машку поглаживая. Соскучилась, бедная, совсем.
– Ты это, ведьма, зря. – Снова под руку влез Баю, ласку выпрашивая. – Время в яви и нави по-разному идет. Но в любом случае, до личной встречи с князем, ходу тебе на ту сторону нет. Зовем его в гости? Все равно быстро вырваться не сможет.