– Я же не сделала еще ничего толком? – Надежда и любовь во взгляде сильного и гордого волшебного существа пугали.
– Ты спасла нас от Яги, не побоялась и сама пошла, и нас за собой провела, – вместо него ответил Серый. – Поверь, свое имя она не за красивые глаза заслужила.
А я подумала о том, что во всех наших сказках ведьмы старые костлявые бабки. Умей они надолго становиться красавицами иначе бы запомнились простому народу. Подумала и улыбнулась. Отпустила и мечтания глупые, и надежды, которым сбыться не суждено. Любишь? Люби и радуйся своей любови. Лелей ее и холи, не смея требовать ничего взамен. Ибо если есть принуждение – это уже не любовь. Пусть она будет светлым лучом в моей душе, а не тоской, ум разъедающей.
Быть посему!
***
Разбудил меня то усиливающийся, то затихающий гомон голосов. Так волны на берег накатывают и отступают. Я встала с постели, нахмурившись, посмотрела в окошко и обомлела: далекий берег болота был буквально усыпан разноцветной одеждой и шерстью всевозможных существ. Кого там только не было!
– Баю? – Выглянула за дверь. – Что происходит?
– Так суббота же? – Удивился как раз завтракающий кот. – На суд подопечные твои пришли.
– Мы с матушкой моей и костюм специальный подготовили. – Показался из-за печи Вешка. – Если еще и посох свой возьмете, очень грозно получится. То, что надо.
Я, беспомощно на спаленку свою оглянувшись, все же пошла умываться и собираться. Что я могла дать всем этим существам? Ради чего они пришли? Но пуще остального я боялась обмануть надежду – причину, по которой они все собрались.
Завтрак в горло категорически не лез.
– Не бойся, ведьма, я с тобой, – заглядывая в глаза, сказал Баю. – За любовью они пришли и за словом ласковым. За уверениями, что не будешь зла творить силу почувствовав, – отвечал, словно мысли мои читая.
Покачала устало головой.
– Я обычная старуха, Баю, которая вычитала в волшебной книге пару фокусов.
– Пф-ф, – зафыркал кот, расхохотался. – Пойду остальным шутку расскажу. А ты выходи - не вежливо заставлять столько народу себя ждать.
Я взяла в руки посох. Подошла к зеркалу. Вешка с женой, которую я так ни разу в глаза и не видела, мне женский кафтан подарили: темно-синий, с вышитыми серебристой нитью узорами. Воротник-стойка и собранные в строгую высокую прическу седые волосы делали меня строже, чем я когда-либо была. Черная змея скалилась зубами из навершия посоха. И мои глаза потемнели, стали глубже. Как колодцы.
Тряхнув головой, вышла из дома.
Страшно было, когда мне из больницы позвонили, сообщив, что все трое моих деток в реанимацию попали с сильным отравлением. Страшно было мужа хоронить и одинокой при взрослых самостоятельных детях оставаться.
С Баю и верной Машкой на плече ничего не страшно.
По центру поляны на возвышении стоял деревянный резной стул с подлокотниками. Трон, иначе и не скажешь. Вокруг него полукругом сидели и лежали пришедшие существа. Целое море голосов моментально cмолкло стоило мне выйти из дома. Любопытные оценивающие взгляды втыкались в кожу тысячами иголочек. Я развернула плечи, подняла подбородок, страх глубоко внутри пряча. Не спеша прошла по тропе от острова до берега. Подошла и села на трон. Для кого еще его могли поставить?
Сердце колотилось испуганной пичугой в груди, но я заставила себя посмотреть на каждого сидящего передо мной. Один. Два. Три… Сто пятьдесят два существа пришли сегодня на суд. Но самое трудное - не показать своего удивления, не показать брезгливости или гадливости. Может, есть существа, для которых и люди уродцы?
Тишина была давящей. Острой, как клинок. Как и ожидание в их глазах.
Я встала, слегка поклонилась.
– Здравствуйте!
Они словно только того и ждали. Зашипели, засвистели, загомонили. Из тени вышел Баю, сел у трона, улыбнулся довольно. А потом как рявкнет:
– Тихо! – Я чуть сама за сердце не схватилась. – По одному встаем и четко, внятно, по существу описываем зачем пришли!
Я сидела, немного склонив голову набок, рассматривала пришедших и думала о том, какой непредсказуемой может быть судьба. Казалось бы, видела в этой жизни все! А поди ж ты…
Первой поднялась девушка. Белое платье с длинными рукавами и подолом, на котором словно кисточкой кто-то маки и травы нарисовал. Вместо волос – золотые колоски, а вместо обычных глаз – бездонное небо.
Я моргнула и отвела взгляд: в таких глазах и утонуть можно.
– Это та самая полудница. Я рассказывал о ней, – едва слышно проурчал Баю.
Девушка поклонилась мне. Марьей представилась.