Вот так и получилось, что сидела я в купе и ехала домой. Впервые за всю жизнь вернуться туда решилась. Наконец-то. Аж на сердце легче. И чего так долго тянула? Почему откладывала? То дети малые, то работа, то внуки, за которыми присмотреть надо. То муж заболел, а потом умер… И жизнь вот она – закончилась практически.
Я выросла в глухой деревеньке, которой и на картах нет… Выселки они выселки и есть. На самой границе с настоящим Лесом. Найти бы ее теперь, ту деревеньку. Осталось ли хоть что-то от деревянных изб и больших дворов?
Пересадка из поезда в поезд… Что может быть ужаснее, как не ожидание на протяжении трех часов в переполненном вокзале?
– Машка, не вертись! – Я поправила белку на плече, пытаясь рассмотреть буквы на мерцающем табло. – Если мы из-за тебя не на тот перрон поднимемся, крекером делиться не стану!
Подруга пощекотала мне усами ухо, схватилась лапками с аккуратными коготками за волосы, согревая своим маленьким тельцем. С ужасом подумала: не могу ее потерять. Я настолько привязалась к невероятно умному существу, что просто не представляю себе жизни вдали от черных бусинок ее глаз. Здорово, что белки в хороших условиях и до восемнадцати лет доживают…
Впрочем, человек может пережить практически все.
Мне было одиннадцать, когда мама умерла, сильно заболев зимой. Я хорошо помню ее усталое лицо, запах замешанного теста и пирогов с квашеной капустой… Староста тогда решил, что лишний рот они не потянут – отдали меня в приют ближайшего города (до которого было двое суток пути по грунтовой дороге). Уже оттуда перевели в другой город. Другой приют… Так все детство я и кочевала с одного места в другое. А замуж вышла за москвича. По любви. Тогда еще и такое было, да. Приняли безродную в семью столичного профессора и его жены-еврейки. Как родная дочь им была. И слова лихого ни разу не услышала. Золотые были люди!
Но всю жизнь, стоило только в парке или лесу каком очутиться, я вспоминала родной дом. Маму. Могилку с сиротливым крестом. Но так ни разу и не поехала. А теперь и правда: когда, если не сейчас?
Приеду, обустроюсь, устрою себе курорт. Благо, денег хватает. Всем курортам – курорт! Тут тебе и воздух свежайший, и вода чистейшая, молоко прямо из-под коровы, творог, сметана, овощи с фруктами прямо здесь же выращенные…
Тьфу, ты. Мысли какие аппетитные! Прямо проголодалась.
А погода-то шепчет! Солнце светит, деревья, омытые дождем, сверкают. Благодать!
***
Я приехала в районный центр и обомлела. Городок, в котором меня в первый приют приняли, уже исчез. Там завод был, из глины посуду делали. Глина закончилась, завод закрылся, люди постепенно разъехались. Я-то думала, что это дед «гугл» в кои-то веки знает не все. А тут…
Вот и пришлось мне изрядно помучиться, чтобы нужные сведения в ближайшем живом городке найти. Как оказалось, коротка человеческая память! Старики разве что и помнят еще. Но все же… Дорогу осилит идущий.
– Ну, давай так, Машка. Если мы с тобой в архиве карты старые с нужными пометками найдем – будь что будет! Двинемся к Выселкам даже через лес. Ну а если нет ... Тут уж не судьба, придется нам домой не солоно хлебавши возвращаться.
Машка сидела в сумке, выставив наружу лишь голову, и зорко наблюдала за всем происходящим вокруг. А как иначе? Вдруг я сдуру на красный свет идти надумаю?
Но на выходе из здания архива меня словно под дых ударили. В тени на лавочке сидел парень. Парень как парень, ничего необычного, но таким потерянным и одиноким был его взгляд, как у раненого зверя. Моя душа вздрогнула.
– Ты чей будешь? – Подошла к нему, свой самый грозный вид приняв. – Как звать?
Он вздрогнул. Дернулся, чтобы на ноги вскочить, но так и не сделал этого. Понурился только еще сильнее.
– Павел.
– Пойдем, Паша, пообедаем. Я угощаю.
Парень ел торопливо, жадно, заглатывая большие куски пищи, то и дело посматривая на высунувшуюся из сумки мордочку Машки.
– Сколько тебе лет? – дождавшись, пока парень перейдет к чаю, спросила мягко.
– Восемнадцать. Я совершеннолетний!
Мне пришлось кивнуть, успокаивая молодого мужчину. Я не собиралась причинять ему вред, но доверие ведь еще нужно заслужить?
– Что с тобой случилось? – Погладила Машку, подала ей кусочек яблока.
Павел на мой вопрос нахмурился, сжал руки в кулаки.
– Вам-то какое дело?
Я вздохнула тяжело, пожала плечами.
– Баба Катя меня зовут. Катерина Семеновна. Я родом из этих краев. Вот хочу деревеньку, в которой родилась, найти, проводник нужен. Может, знаешь кого-то подходящего?
Павел выдохнул рвано, резко. Вскинулся.