Я похолодела от ужаса…
Могло ли быть так, чтобы Шери в тайне от меня торговал запрещёнными зельями? Что, если…
Нет. Не может такого быть! Не стал бы Шери так рисковать, да и меня подставлять тоже.
— К сожалению, слёзы тут уже не помогут, — поморщился мужчина.
Экипаж остановился возле большого белого здания. Я ступила на землю, и меня на негнущихся ногах ввели внутрь просторного помещения. От количества черно-красных мундиров рябило в глазах и холодело сердце. Невольно вспомнились слухи, которые передавались только шёпотом. Инквизиция до сих пор практиковала пытки, да такие, что мало кто выдерживал. Впрочем, назвать таких людей малодушными, язык не поворачивался. Когда тебя растягивают на дыбе или засовывают ногу в "сапог", поневоле признаешься во всех смертных грехах. Даже если таковые за тобой отродясь не водились.
Меня ввели в душную комнатушку с маленьким зарешеченным окошком. Инквизитор сел за стол, а затем достал чистый лист бумаги, перо и чернильницу.
— Присаживайтесь, госпожа Нест. — Он указал на слегка покареженный железный стул. — Итак, я — Первый инквизитор. Мое имя — Кариастель Рэджин, — наконец, безэмоцианально представился он, записывая что-то на бумаге. — Ваш брат обвиняется в изготовлении и распространении ядов, как и запрещённых зельев, а вы, госпожа Нест, — в попытке помешать правосудию. Так чего вы пытались добиться, призывая магию? Советую вам быть предельно честной. И тогда, быть может, вам удастся покинуть эти стены в ближайшем будущем.
— Чего я хотела добиться вы и так знаете, — как можно спокойнее произнесла я, но голос все равно предательски дрожал. — А как бы вы поступили на моём месте?
Всего лишь на одно мгновение в глазах Реджина промелькнуло изумление, а затем его лицо снова стало бесстрастным.
— Для начала — рассчитал бы силы. Ну ладно, с вами мы еще разберёмся. Вы знали, что Шерман практикует чёрную магию?
— Что вы, нет! — воскликнула я. — Его, должно быть, оговорили…
— Все намного серьезнее, чем вам кажется, — холодно перебил меня он. — В его потайном кармане обнаружен негриг — сильнейший яд, убивающий в течении минуты. Человек, которого угостят этим зельем мгновенно теряет зрение, из-под век сочится кровь, тело содрагается в жутких конвульсиях. Несчастный открывает рот, но крика не слышно, потому что горло немеет. Потом…
— Прекратите, — попросила я, лишь огромным усилием воли подавив желание закрыть уши. — Зачем вы мне это рассказываете?
— Чтобы было понятно, в какой ситуации вы и ваш брат оказались. Кстати, о вашем брате… Сейчас он в соседней допросной.
Я прислушалась. Вроде, криков не слышно. Может, слухи о жестокости инквизиции были преувеличены?
— И не услышите, — будто прочтя мои мысли, сказал Реджин. — На стенах установлены магические заглушки, чтобы посторонние звуки не мешали вести другие допросы.
Заметив ужас в моих глазах, он усмехнулся и, положив исписанный лист в стол, поднялся:
— Следуйте за мной.
Я встала и, на негнущихся ногах, пошла за инквизитором.
Мужчина остановился у железной двери и открыл в ней маленькое окошко.
— Взгляните.
Я приблизилась к двери и заглянула в отверстие. Эта допросная была гораздо больше той, в которой находилась я. Помимо стола здесь были пыточные приспособления. Шери сидел в центре помещения, прикованный к железному стулу. Левая рука распухла и посинела, а правая была зажата в клещи. Над моим братом склонился палач и сжал клещи. Шери закричал и задергался.
В нос ударил запах свежей крови, и я отшатнулась от окошка.
— Не надо! Прекратите! Шери ни в чем не виноват! Он просто на такое не способен!
Чувствуя, как по щекам текут слёзы, я бросилась на инквизитора с кулаками, но мгновенно оказалась прижата к стене, ощущая, как мужская ладонь медленно сжимается на моей шее. Я с ужасом смотрела на своего мучителя, не замечая в его глазах ни капли сочувствия. Таких жестоких людей встречать мне ещё не приходилось.
— Меня не интересует, на что он способен, а на что нет, — произнёс инквизитор. Щеку опалило чужое дыхание. Я забилась, но вырваться из его железной хватки оказалось невозможно. — Меня интересует другой вопрос. На что вы готовы пойти ради спасения своего брата?
В глазах уже темнело, легкие горели от недостатка воздуха.
— На все, — прохрипела я.
Железные тиски, сжимающие горло, ослабли, а потом и вовсе отпустили. Я закашлялась и, потеряв опору, сползла по стене. Чтобы не потерять равновесия, пришлось упереться руками в грязный пол. Так унизительно я себя ещё никогда не чувствовала. Как же в этот момент я ненавидела инквизитора! До скрипа зубов. До потемнения рассудка. Но мне приходилось терпеть, ведь на кону стояла не только моя жизнь, но и жизнь брата. А его я подвести не могла. Просто не имела права.