Так что я была даже не много рада, на следующий день с самого утра отправиться батрачить на кухню.
Уходя, Дамир, как бы невзначай предупредил, склонившись к моему уху:
― Не вздумай там травок каких-нибудь подсыпать в еду, иначе…
― Как знать, как знать…― ответила усмехнувшись, ― ешь осторожно, глядишь и пронесёт.
― Выпорю… ― прошипел в ответ, ― прилюдно… выпорю… ведьма…
― Прокляну… ― ответила шёпотом.
Обменявшись эдакими любезностями спозаранку, обогнула его по дуге и направилась к корзине с овощами.
Он что-то там бормотал себе под нос, покидая кухню, но я не поняла ни слова.
Так пролетело две недели. И вот снова мы с инквизитором идём по мрачным монастырским коридорам к кабинету главы нашего ордена.
― Явились, отлично, ― такими словами встретил нас его отец, сидя в кресле сцепив пальцы в замок перед собой.
― Зачем звали, отец? ― поинтересовался Дамир, чтобы хоть как-то развеять эту гнетущую тишину, а главное узнав суть поскорее покинуть это место скрывшись от его изучающего взгляда, которым он нас одаривал.
― Появилась острая необходимость послать человека из ордена в Клеосию. Мне доложили, что там некие личности сквернословят о церкви. Вот и нужно проверить так ли это.
― Понятно и вы решили поручить это дело нам с моей подопечной? ― уточнил мой наставник.
― Да, потому как не могу доверить это дело никому кроме тебя, сын мой.
Бросив мельком взгляд ему за спину, заметила, как стискивает кулаки аж до хруста костяшек пальцев.
― Тогда, мы сию же минуту выдвигаемся, ― ответил, направляясь к выходу.
― Погоди, Дамир, не торопись. Отвезёшь свою подопечную туда, поможешь обустроиться, а сам изволь вернуться в орден. Позже будешь наведываться к ней изредка для сбора информации.
― Воля ваша, отец, ― с видимой покорностью ответил Дамир
― Свободны, ― дал своё позволение генерал-инквизитор, тем самым спроваживая нас из своего кабинета.
На лице инквизиторского сыночка нервно заходили желваки. И слепому понятно, что он в дикой ярости. Надеюсь, что своё отвратное настроение он не будет срывать на мне. просто лишь по тому, что я ему под руку подвернулась.
Войдя в свою келью, застыла на пороге, как вкопанная. На кровати лежало несколько платьев простого кроя. А это значит, что его отец всё решил заблаговременно и вызвал нас к себе лишь затем, чтобы поставить перед фактом.
― Давай, переодевайся, путь-то не близкий, ― сказал, втягивая меня за руку в комнату.
Переодевшись в предложенные нам обоим одежды покинули орден.
Часть пути до развилки проехали вместе с монахом, который направлялся за провиантом для ордена в столицу. Накинув свои котомки на плечи свернули на развилке налево. По извилистой дороге продолжили свой путь дальше вдвоём в сторону Клеосии.
С передышками и ночёвкой на свежем воздухе, только к полудню следующего дня добрались до нужного городка. Отыскав старосту деревни узнали, что один из домов на отшибе пустует. Туда и заселились. Дамир, натаскал воды из озера, чтобы я смогла привести эту халупу в сносный вид для моего временного проживания. Оставив меня обживаться в доме, ушёл, сообщив, что наведается по каким-то делам в столицу.
Так изо дня в день мы с Дамиром ожидали подтверждения слухов о еретиках и ведьмах. Наведывался ко мне в Клеосию два раза в неделю на закате.
И вот только спустя месяц в Клеосии поползли слухи, что двое детишек одной из женщин, прокляли сына зажиточного купца. В тот злополучный день, он, как раз околачивался у меня. Правда вскоре собираясь уже отправиться в обратный путь, когда я вся бледная влетела в свой дом и затараторила едва, сдерживая слёзы:
― Дамир, там святая инквизиция пришла и допрашивает детей. Они твердят, что не виновны, но они так тряслись, что монах-инквизитор вынес безоговорочный вердикт "виновны". И на закате собирается их утопить в озере за якобы проклятье сына зажиточного купца.
― Тэя, а ты хоть помнишь кого просишь о помощи, м?
Огорошил он меня своим внезапным вопросом.
― Ты же уверял, что помогаешь всем безвинно осуждённым, а тут дети! ― твердила, как заведённая, взывая к его состраданию. Всё же надеясь, что его хоть капля осталась.