Вот и лестница. Я остановилась. Он остановился тоже.
Навстречу нам двигался плотный людской поток. Бледно клубилось влажное небо между крышами кирпичных домов.
— Но цена! — сказала я.
— Но подарок, — отозвался он и вдруг улыбнулся. Улыбка была хорошая.
— Да, — сказала я. — Новый год. Чудо. Надо себя побаловать.
Конечно, книгу за это время никто не унес. Продавщица снова глядела на меня злобно, но мне было уже все равно: тяжелая, восхитительно пахнущая свежей типографской краской книга уже лежала в моих руках, и иллюстрации были — те самые, из далекого детства, никогда не могла запомнить имя художника — хорошие вы мои, цветные вы мои, мальчик, замок, вот они знакомятся, вот играют, вот Ясс, а вот сражение, а вот победа, и отчаяние, и друзья настоящие, а не выдуманные, но — те самые, из сна, из замка. О! И без послесловия обошлись, спасибо, милые, послесловие к тому, давнему зданию я до сих пор с содроганием вспоминаю, тоже своего рода шедевр.
Ну да, сама знаю, как глупо улыбаюсь. А ты, дорогой мой попутчик — думаешь, лучше?…
— Поздравляю с удачным приобретением, — сказал он, пряча книгу в сумку. Стекла его очков немного запотели — наверное, от радости.
— Вас также, — ответила я искренне.
Он снял очки и начал неторопливо протирать стекла мягкой замшевой тряпочкой.
— Я, собственно.
Надеюсь, что когда попутчик снова поднял глаза, меня он уже не увидел — людской поток сам вознес меня под серое небо, я только чуть-чуть ему помогла.
От остановки до института — две минуты ходьбы, если дворники не поленятся и изничтожат лед на дорожках; сегодня я добиралась до парадного входа значительно дольше, в конце концов махнув на все рукой и сойдя с узкой тропки в пушистый снег, сразу чуть не по колено.
Воронам можно, а мне нельзя?!
С тугой дверной пружиной я справилась почти сразу, очень этому удивилась, но когда из полумрака на меня выпрыгнул Нильс с вот такими глазами и шапкой в руках, все объяснилось.
— Аленка! — обрадовался он, пропуская меня внутрь и одновременно пытаясь застегнуть куртку. — А я за электрогирляндой прогнался, пойдем со мной?
— А старую куда дели? — удивилась я.
— Потеряли; не знаю; надоела; я всем мешаю, — предположил он, выскакивая наружу. Кажется, снова начинался снегопад.
Я засмеялась:
— Тогда уж пойду тебя позаменяю.
Лифт, конечно, не работал. Я немного потопталась перед ним, соображая, хочу ли я идти на шестой этаж пешком, не поняла и на всякий случай пошла проверить лифт в противоположном конце вестибюля, хотя тот на моей памяти не действовал вообще никогда. Так и есть. Не работает.
— Ален, ты Нильса не видела?
— И как нужно ответить, чтобы ты его по возвращении не убил?
— А я и не собираюсь, — удивился Игорь, подходя ближе и тоже зачем-то трогая кнопку вызова. — Это развлечение я на вечер оставлю.
— Есть за что?
— А как же! — ухмыльнулся Игорь. При его усах только так и ухмыляться. — Хочешь, расскажу?
— Не-а. Если, конечно, это не он лифт сломал.
— Нет, лифт сам сегодня застревать научился. Пошли пешком.
Лестницы у нас узкие, потолки высокие, лампы тусклые. Мне положительно не хватало рук; я покосилась на коллегу — нельзя ли спихнуть на него хотя бы коробку с конфетами с последующим зазыванием на чашечку кофе, но Игорь и без того страстно прижимал к полосатой груди серые картонные папки, одна толще другой.
— С меня шоколадка, — внезапно и невпопад сообщил Игорь.
— Какая? — не поняла я.
— Которая за снегопад. Ты не думай, я все помню.
Ах шоколадка!
— Слушай, тогда лучше мандарин. И приходи ко мне с Бьянкой кофе пить.
— Кстати о Бьянке, — оживился он. — Вот в этой папочке.
Его вдохновенной речи хватило ровно на два с половиной этажа; идти пришлось медленнее, потому что Игорь скоро запыхался, а я подвернула каблук, испугалась, что снова упаду и стала внимательнее смотреть под ноги. Примерно с половиной игоревских выводов я была не согласна — но, к счастью, в этом здании мы все говорим на одном языке, искусственном, но удобном; по крайней мере, поспорить с несносным усачом мы сможем квалифицированно.
— Ну, что ты думаешь? — закончил Игорь. — Только не вздумай сразу сказать, что все ерунда!
— Ну почему же. — сказала я раздумчиво. — Кое в чем ты абсолютно прав.
— Да? — изумился он, даже чуть-чуть притормозил. — И в чем же?
— В том, что лифта дожидаться не стоило, — ответила я, кивая в сторону лифта, по рыбьи открывавшего и закрывавшего лязгающие двери.
— Какая ты Алена вредная, нехорошая, — с выражением произнес Игорь. Глаза смеялись.