Ахмед молчал в трубку. Очень хорошо слышно было, о чем он думал. "Алена, ну будь другом, может, она хоть так приревнует, нет ведь в этом Юре ничего. А, Алена?" Ни фига, дорогой Ахмед. Во-первых, не приревнует, во-вторых, у вас все равно шансов нет. Вам с ней друг друга понимать всегда с точностью до наоборот. Хотя посмотреть на то, что гады-киношники сделали с "Колдуньей", конечно, любопытно.
— Ну так как? — не выдержал Ахмед.
— А когда?
— В понедельник. Сейчас скажу точно.
Он чем-то зашуршал в трубку, потом назвал место и время — какой-то новый кинотеатр, я там ни разу не была.
— Ален? Ты меня слышишь?
Ну не могу ж я ему так прямо и сказать, что у Валерки доклад, а я обещалась быть в качестве группы моральной поддержки! Таких вещей Ахмед, к сожалению, не понимает.
— Ахмед, я в понедельник не могу.
Молчание.
— Никак?
— Никак.
— А я им уже сказал, что переводчицу с собой приведу.
Хо! Тогда мне тем более не стоит идти. Надо же, придумал шантаж!
— Ахмед, ну не могу. Ты знаешь что — позвони Елке, она киноманка известная, будет тебе по гроб жизни благодарна. Ага?
Снова молчание. Потом Ахмед спросил неуверенно:
— Ты думаешь, она согласится?
— Я в этом уверена.
Ей Ахмед всегда нравился. Кроме того, у меня появляется шанс узнать о ленте из источника, заслуживающего доверия. Я с Елкой давно общаюсь, она ко мне уже привыкла — а субтитры к некоторым фильмом мы вообще хором ругать можем.
— Ну ладно, — с сомнением сказал Ахмед. — С наступающим.
— Вас всех также, — сказала я с облегчением. — Сандре привет.
Отбой.
Я помыла чашки, вернулась к себе в комнату, покосилась на темнеющее небо и далекие городские огни над заснеженными кронами деревьев — но шторы задергивать не стала. Саманта всегда говорила: "Совершенно не понимаю, как ты вообще можешь работать, когда с улицы все видно…" Ну, вот так, могу. Должна же у меня хоть изредка быть возможность слегка побездельничать и поглазеть в окно. Кроме того, не нравится мне цвет у этих штор. Редкостно неприятный, по-моему.
Мы однажды с Радомиром поспорили, какого они цвета. Спорили долго. Устали. Стало ясно, что наш универсальный язык, на котором мы все говорим в пределах этого здания, нужного слова образовать не позволяет. Пошли искать образцы, нашли два. Моника сказала, что мы оба сумасшедшие — пришлось накапать ей валерьянки. Правда, она все равно потом из переводчиков ушла. Говорят, работает теперь в какой-то частной семейной консультации. С ума сойти. Это даже хуже, чем в монастырь.
Снова зазвонил телефон. Я выждала пару звонков и сняла трубку. Нельзя же тянуть до бесконечности.
— Слушаю вас.
Глубокий мужской голос, одновременно укоризненный и приветливый:
— Алена, до вас очень трудно дозвониться.
— Вы полагаете, это случайность?
— Во всяком случае я рад, что слышу вас.
— Не могу ответить тем же.
Голос рассмеялся.
— Алена, ну не будьте же такой злюкой! Вспомните, наше сотрудничество начиналось весьма приятно.
— Сотрудничества не было, Карл. Кто-то ввел вас в заблуждение. Подсказать, кто?
— Наш человек видел вас сегодня, Алена. У вас затруднения? Мы можем вам помочь, не сомневайтесь — стоит вам только попросить.
— Я тоже видела вашего человека, Карл, и затруднений у меня нет. Никаких.
Короткая пауза.
— Вы ведь не очень счастливы в этой жизни, Алена.
— Как и любой человек.
— Мы можем исполнить ваше заветное желание. Пусть это станет новогодним подарком. Вы слышите меня, Алена?
— Да, — сказала я. — Мне очень интересно послушать, каким образом вы собираетесь изменить мир.
Карл засмеялся, и смех его тоже был красивым — глубоким и очень теплым.
— Нет, что вы, — сказал он наконец. — Другое. Мы можем подарить вам маленький симпатичный островок в северных морях. Такой, о каком вы всегда мечтали. У вас же висит над рабочим местом фотография, так?… Ну так этот островок еще лучше. И там никого, кроме вас, не будет. Море, небо, скалы, маленький домик со всеми удобствами и вы. Как вам всегда и хотелось. Мечта любого переводчика, верно?
— Почти, — сказала я. — Почти. Ну и что же — вы мне его навсегда подарите?
— Право владения будет пожизненным, — сказал Карл с укором в голосе. — Вам же все равно некому его завещать.
— Допустим, — согласилась я. — Меня только одна маленькая деталь беспокоит: неужели и от вашего общества я там буду избавлена?
— Ну разумеется, — оскорбленным голосом сказал Карл.
— Позвольте усомниться.