— А зато я торт купила твой любимый, — сказала я виновато.
Ярко горела кухонная лампа. Сам с собой бормотал в комнате позабытый телевизор. Электрический чайник долго и мучительно исходил паром, потом с облегчением щелкнул, сообщая, что таки вскипел, хотя и сам уже не надеялся.
За чаем Софья воспряла. Лицо ее разгладилось, сделалось мягче и спокойнее; нарезая торт, она рассказывала мне о своей работе — и в тот момент даже сама верила, что все не так уж плохо, что ее, скорее всего, не уволят, что начальник. И так далее. Потом я спросила ее о Вадике — и она улыбнулась впервые за вечер, налила себе вторую чашку и в красках описала, как тренер в спортивной школе им доволен. Я время от времени вставляла подходящие реплики; в фехтовании все равно ничего не понимаю.
Потом мы пошли в комнату смотреть телевизор — как оптимисты, оставив посуду на потом. Софья поймала самое начало какого-то недавнего отечественного фильма, обрадовалась и заявила, что давно хотела его посмотреть; у нее дома этот канал почему-то не берется.
За окнами все было сплошь сине; я не торопилась задергивать шторы. По телевизионному экрану бегали друг за другом смешные возлюбленные; он по совместительству был иностранным шпионом, она — беглой монашкой, лились потоки клюквенной крови — музыка, правда, была очень даже ничего, потом в титрах посмотреть, чья. На усталое лицо Софьи, задремавшей в кресле, падали голубые и белые отблески; я уменьшила громкость звука и потихоньку забралась за компьютер. Черные строчки резво побежали перед глазами; хорошо, что у меня клавиатура мягкая.
Телефонный звонок заставил меня вздрогнуть, но уже на второй трели рука успела ухватить трубку.
— Алена! — возмущенно сказали с той стороны.
— Вадик! — в тон говорящему отозвалась я.
— Маму отдай, она мне нужна!
— Кто там, Вадька? — сонно моргая, Софья выбиралась из кресла. Покачнулась, охнула, взяла у меня из рук трубку и пошла с ней на кухню.
— Что у тебя еще стряслось?… Я же сказала, курица в холодильнике. Кто звонил? Кто-кто, я тебя не слышу?… Что ему было нужно?… Ты записал телефон?… А.
Представляю себе, как это "зачем" звучало в исполнении Вадика. У парня потрясающий талант (это внеязыковое, но тоже не лечится) перевирать смысл всего, что слышит. Зато им тренер доволен.
Я сохранила файл, потянулась и пошла выяснять, куда подевалась Софья.
— …Ты представляешь, — сказала она растерянно, — он, кажется, Ерофею по телефону нахамил. Не знаю, как теперь буду с ним объясняться.
Я могла ей только молча посочувствовать.
Софья ушла в прихожую — одеваться, а я вспомнила, что купила для Вадика подарок и рванулась обратно в комнату — искать, и даже нашла, но будильник, собака железная, выбрал именно этот момент, чтобы заголосить благим матом — в результате при попытке экстренного выключения я уронила его под стол, а в дверях показалась внезапно обретшая бодрость Софья в косо повязанном пуховом шарфе.
— Я нашла мастера, — провозгласила она победно, но чуточку нервно, — который за умеренную плату берется починить это чудовище.
— Ставлю десятку на будильник, — флегматично отозвалась я из-под стола.
— Я тебе потом адрес скажу, — неумолимо закончила сестра. — И не вздумай спорить, и так никаких нервов уже.
— Угу, — сказала я, вылезая. — Кстати, это Вадику. Я ему давно обещала.
Закрыв за Софьей дверь, включила сюиту из "Забвения". Может, она меня убаюкает — и я смогу лечь вовремя, как все нормальные люди.
Не получилось. На меня внезапно снизошло озарение, я самозабвенно стучала по клавиатуре (еще немного, и мне понадобится новая), бегала к книжному шкафу, чихала от пыли, листая собственные конспекты еще студенческих времен, один раз даже лазила на антресоли — безрезультатно, правда; раза четыре выбиралась в сеть, ругалась с бестолковыми поисковиками, потом смущено перед ними извинялась; хотела в запале позвонить Игорю, но краем глаза заметила, что время на часах плавно близится к четырем утра и сообразила, что Игорь хоть и жаворонок, но наверняка еще не встал, да и Бьянка меня едва ли правильно поймет.