- Откуда ты? Чья?
Она тоже приподнялась и посмотрела на Смирнова. Глаза, необычно большие для орочонки, блестели в полумраке.
- Зачем ты хочешь это знать? Разве тебе не хорошо со мной?
Иван сел.
- Что ты, Таюна, с тобой так хорошо, как ни с кем не было.
Она засмеялась. Белые зубы, жемчугом, блеснули перед Иваном.
- Но, все равно, я хочу знать про тебя, - упрямо повторил он.
- Я лесная, - помедлив, пропела девушка. - Из леса, из тайги...
Вибрирующий, чарующий голос вызывал желание. Блин, ведьма какая-то, пронеслось у него в голове.
- Ты орочонка?
- Да, - опять помедлив, неохотно ответила она.
- Из какого рода? Где вы кочуете?
- Из рода лакшикагир.
- Нет такого рода, - это Иван знал точно. Недавно он водил любимую дочку в местный краеведческий музей показать зверей, на которых он охотится, когда уезжает из дому. Там экскурсовод рассказывал, что на территории района живут только два рода эвенков - киндигирский и чильчигирский.
- Есть, - твердо сказала она. И, чтобы предупредить дальнейшие расспросы, схватила его за плечи и потянула на себя. Когда они снова оторвались друг от друга, довольный, измученный Смирнов посетовал.
- Таюна, ты опять меня без сил оставила, а мне сегодня надо идти. Я же в лес на добычу, а не отдыхать приехал.
Она прижалась к нему.
- Не переживай, охота у тебя теперь всегда будет удачной.
- Твои бы слова да богу в уши.
Он снова не заметил, как заснул. Проснулся в этот раз перед рассветом. Рядом никого не было. Все повторялось. Смирнов поднялся, разжег печь, приготовил тот же немудреный завтрак. Перекусил. Потом собрал все, что нужно на день, в рюкзак. Из оружия взял сегодня дробовик - надо добыть рябчиков на супец, а то уже второй день без похлебки. Да, и главное сегодня - определиться с местами, где живет соболь, ну и по пути раскидать капканы, если получится. Он упорно гнал от себя мысли о том, что увидит за порогом. Вернее, о том, чего не увидит.
Выйдя на мороз, он остановился и присмотрелся. Все как он и предполагал - человеческих следов не было. Не давая себе думать об этом, он встал на лыжи, и, пройдя полянку у избушки, вошел в лес. Все. Все мысли, все переживания остались там, у избушки. Началось то, что он любил больше всего на свете - лесная работа - охота.
Ты смотри, девка как в воду глядела, думал Иван, разглядывая следы. Тайга богатющая, я тут озолочусь. Отойдя от дома каких-то тридцать метров, он поднял из снега стайку ночующих рябчиков. Легко настрелял несколько штук, суеверно не став считать сколько. Таскать их с собой он не собирался и развесил на суку старой лиственницы, связав за лапки сыромятным ремешком.
Соболя было много. Впервые Иван видел такой богатый участок. То-то Коля-орочон прибежал деньги назад отдавать, когда протрезвел. Следы зверя - и сохатого, и изюбря тоже попадались. А козы сколько, радовался он, примечая следы косуль, изрезавшие лес. На тропы, набитые зайцами, он уже не обращал внимания. А ведь на прошлом участке приходилось брать и зайца.
Возвращался он довольный. Хоть и намахался за день - километров тридцать напетлял по всему участку - но и результат отличный. И капканы расставил все, что были, и места присмотрел для ловушек, и даже не удержался - добыл несколько белок. Они просто лезли под выстрел. Уже почти у самой избушки - до неё оставалось метров полста, он остановился - коза словно ждала его. Она копытила что-то под снегом и не обращала внимания на подходящего охотника. Он загорелся. Сейчас он пожалел, что взял дробовик. С карабина он положил бы косулю одной пулей. Рискну, подумал он. Медленно делая движения, он перезарядил "ижевку" пулей и приложил ружье к плечу. Достану или нет? Он не любил делать подранков, но сегодня все удавалось и он отбросил сомнения. Поймав на мушку лопатку козы, он задержал дыхание и плавно нажал спуск. Есть! Косуля подпрыгнула, но не побежала, а повалилась в кусты. Иван даже не побежал. И так было ясно, что зверь мертв. Вот сегодня везет! Мясо прямо к столу. Не буду возиться с рябчиками. Наварю нормального мяса.
Короткий зимний день закончился быстро. Когда он закончил с делами, было уже совсем темно. Забросив и уложив разделанную тушку косули, он спустился с лабаза. Пора ужинать. Смирнов поставил на печку кастрюлю. Набросал туда нарубленного мяса и посолил. Не буду придумывать никакой суп, решил он. Поем просто мяса. Пока вода закипала, он нарезал еще теплой печенки, насыпал на берестянку соли. Отец в свое время приохотил его к строганине. Но Иван пошел дальше - он не ждал, когда мясо замерзнет, а ел печень свежую, еще не остывшую. Ну, вот теперь сам бог велел выпить! За талан, за удачу, и под хорошую закуску.