Девушка отклонилась от Леклерка. Его сердце бешено колотилось в груди. Произнесенные слова показались ему смешными, а хотелось сказать еще так много, показать, как он заботится о ней, как волнуется за нее.
Слабая дрожь пробежала по ее телу, передавая Леклерку ощущение недосказанности и скрытого смысла. Что-то было мистическое в притяжении одного человека другим, во влечении одной плоти к другой.
— Я действительно хочу поговорить с тобой, Луис. И не потому, что ты спас мне жизнь, когда я упала в стремительный поток, а потому, что мне как женщине нужна крепкая мужская рука. Я не могу занимать тебя слишком долго, ведь ты так важен для Гэна. Но есть неразрешимые для меня проблемы, и я не знаю, что с ними делать. — Джалита повернулась к Леклерку лицом, и боль, метавшаяся у нее в глазах, передалась и ему.
— Расскажи мне, что тебя тревожит, и мы сможем преодолеть трудности вместе.
Бледная улыбка осветила печальное лицо и бесследно пропала. Тонкие сильные пальцы нервно мяли край плотной накидки.
— Когда ты ушел, Тейт мне сказала, что женщины могут сами выбрать себе мужей. Но у меня нет права выбора. Я должна быть осторожна, чтобы не оскорбить кого-нибудь. Недавно я поняла, что я… нравлюсь двум мужчинам. Они много времени проводят со мной. Но я хочу сказать, что они меня совсем не интересуют. Я просто должна быть приятной им. Услужливой и, — с досадой добавила она, — достойной женщиной.
Леклерк продолжал обнимать ее, пробуждая воспоминания о всех женщинах, какие сейчас жили в ней:
— Скажи мне, кто они, и я запрещу им беспокоить тебя.
Встревоженная, она положила руки ему на грудь.
— Не нужно. Их внимание не будет беспокоить меня, пока ты относишься к этому с пониманием.
Несколько мучительных минут они спорили. Джалита осталась непреклонной, немного театрально надув губы. Она намекнула, что Леклерк ничуть не отличается от досаждавших ей мужчин. Он с удивлением услышал свой голос:
— Я совсем не такой, — и осознал, что он беззащитен перед обаянием Джалиты. Луис позорно сдался. — Хорошо, хорошо, я сделаю все по-твоему. Мне это не нравится, но свою жизнь ты определяешь сама.
— Я не забыла, что жизнью я обязана тебе. И не забуду. Но я отвечаю за свои поступки — неужели ты можешь представить, что у меня возникло влечение к Эмсо или к барону Ондрату?
— Эмсо? — Леклерк почувствовал себя обманутым.
Эмсо был его другом и близким другом Гэна. «И старым, — думал Луис. — По крайней мере на пять, а то и семь лет старше меня».
Что касается Ондрата, Леклерк испытал радость, осознав, что тот никогда по-настоящему ему не нравился. Напыщенная жаба с бегающими глазами. И не отличается умом. Если бы он захватил напавшего на Сайлу торговца, а не зарубил его, этот человек мог бы многое рассказать.
Джалита вмешалась в раздумья Луиса:
— Я должна идти домой. Нила берет меня с собой к гончарам. Пойдешь со мной в замок?
— Куда угодно. — Он, улыбаясь, предложил ей руку. Джалита прижалась щекой к сильному плечу. Они пошли к выходу. Девушка тихо произнесла:
— Если мы не хотим упреков и обвинений, мы должны сохранять осторожность.
Быстрый взгляд ее сверкающих черных глаз и дразнящий намек, скрывающийся за словами, обожгли Леклерка. Он отогнал беспокойство, строго напомнив себе, что эта молодая женщина перенесла ужасные испытания и лишения. Ей нужны забота и понимание, а не нажим. Он должен доказать Джалите, что не похож на Эмсо и Ондрата.
Полностью захваченный своими мыслят, Леклерк чувствовал, что его уносит течением. Ничего, кроме предстоящего похода и щеки, прижавшейся к плечу, не занимало его. Он старался найти романтические слова для прощания с любимой.
Кейт Бернхард, рассматривая удаляющуюся пару, представила себя рядом с Луисом Леклерком. Слишком высокая, ей пришлось бы неловко изогнуться, чтобы положить голову на плечо Луису. Она улыбнулась про себя — при чем здесь удобство? Да и пряди ее волос не могли бы так непринужденно и капризно развеваться на ветру — Кейт предпочитала практичную короткую стрижку. Но если ее волосы не были черны, как эбеновое дерево, они напоминали темный мед своим глубоким коричневым цветом. Нежная чувствительность и неукротимая чувственность — сила стальной пружины — не были присущи ей. Красота Кейт Бернхард была неяркой привлекательностью правильных черт лица, едва различимым обещанием страсти, изящной походкой, говорящей о женственной слабости. И еще в ее красоте был таинственный внутренний жар любви.