— Разбирается, — вступился Николай, внезапно для самого себя. — Я отмечал это, Леонид Сергеевич. Александра Родионовна хорошо ориентируется в нашем продукте.
— Действуйте, — велел Леонид, вытирая пот со лба платком. — Все отчёты мне, каждый вечер. Положение аховое, Александра Родионовна. Сможете всё разрулить — в долгу не останемся. Так. В общем, Герасимову, когда проспится, ко мне в кабинет, до работы не допускать. Николай, заблокируй ей весь доступ, чтобы уж наверняка. И задержись в конторе сколько потребуется, если что — помогай Александре.
И они остались с Черновой вдвоём.
— Вам помочь? — спросил Николай первым делом.
— Сделайте мне кофе, — улыбнулась Саша и тут же оробела. — Если можно! — Она отвела взгляд.
— Сделаю, — кивнул Николай, улыбнувшись. — Не отвлекайтесь тогда. Спасайте нас.
И она спасла.
Но вначале пришлось поездить. Уже через час Николай и Александра выехали в штаб-квартиру потенциального заказчика. И вернулись уже поздно вечером — с хорошим результатом. У обоих уже язык не шевелился — столько было разговоров, и устали руки-ноги. Саша то и дело звонила руководству — согласовывала числа, варианты, условия. Сумела убедить заказчика сменить гнев на милость — и условия оказались вполне приличными, вовсе не кабальными. Учитывая, что потенциальный заказчик мог легко и просто убедить десяток-другой крупных организаций перейти с “Крепости” на конкурентный продукт…
Словом, следующие две недели “девочкой на побегушках” стала сама Анна. Почему её не уволили — неясно. Видимо, придумала убедительные оправдания. Внезапный карьерный рост Черновой стал поводом для обсуждения. Но в целом мало что изменилось: Саша так и осталась приветливой, не отказывала, если могла помочь. Зато теперь ей поручали самых проблемных клиентов, самые деликатные случаи.
Разумеется, первые несколько десятков раз — под строгим присмотром, и чтобы вся отчётность в порядке. Но с этим сложностей не возникло.
И теперь Николай время от времени ездил вместе с Александрой — договариваться, консультироваться. С ней было веселее: Саша и в самом деле выросла в деревне, и рассказывать о самых занятных случаях из жизни оказалась мастерица. Её приятно было слушать, и она не обижалась, если в ответ Николай подолгу молчал.
Неудивительно. Ведь её брали, как потом выяснил Николай, именно в отдел продаж — а почему она чинила кофе-машины, покупала лекарства и бумагу для принтера — отдельный вопрос.
9. Новые горизонты
“Крепость” росла и развивалась, а с ней росла и контора. Новые офисы, новые сотрудники. Новые хлопоты. Николай сам себе начал напоминать профессора Мориарти, но в положительном смысле — следил за всем происходящим из своей “берлоги”, готовый вмешаться, если что-то будет угрожать их цифровому бастиону извне — ведь чем больше сотрудников самого разного рода, тем ниже, неизбежно, их познания в области безопасности.
С Анной Николай не встречался после того самого инцидента с письмом. Они говорили — и Анна неизбежно переходила на повышенные тона — но Николай оставался непреклонен. Лучше уж одному, чем вот так. Нагрузка стала больше, особо искать себе спутницу жизни негде — так что в этом плане всё напоминало старый анекдот о долгосрочном прогнозе погоды: “всё неясно”.
Семичастный, неожиданно, загремел в больницу. Ни с кем особо не делился, но дошли слухи, что гастрит. Через неделю слегка похудевший Леонид вернулся, и вроде бы всё вернулось на круги своя — кроме того, что он стал соблюдать диету. Николай раз-два в месяц выезжал с Черновой “на объект”, и ему начинали нравиться такие поездки. Александра одевалась или в платья, или в юбки — на работе никто не видел её ни в джинсах, ни в чём-то подобном. И одежда, даже на неопытный взгляд Николая, была не из дешёвых. И неизменная коса, чуть не с руку толщиной — это сколько же с ней хлопот должно быть!
Так и получались путешествия между островками уюта — “берлога” на работе, салон автомобиля, дом. Время шло, и Николай обнаружил, что давешние его программы уже почти не продаются — что понятно, ведь многое успело обновиться в цифровом мире, и нужно идти в ногу со временем. А обновлять-то особо и некогда. Те выходные, которые он когда-то проводил с Анной, теперь принадлежали компьютерным играм. Когда-нибудь, думал Николай порой. Когда-нибудь займусь.
Но по улице “Когда-нибудь” можно прийти только на площадь “Никогда”.
Анна мало-помалу восстановила свою репутацию. Не косячила; её уже не видели на работе пьяной; не путала отчётность, всё стала делать аккуратно. И если совсем недавно ни Николая, ни Сашу в упор не видела — то теперь, пусть то была и формальность, стала замечать и здороваться. С чего бы это вдруг?