В один момент, когда гостей осталось немного, а Руслана ненадолго отлучилась в дом, Всеволод придвинулся к Николе и трезвым голосом сказал:
– Поговорим, Николай Николаевич.
Никола, не имея особого желания разговаривать с шурином, все же отказать ему не мог. Он и сам, к тому времени прилично пьяный, готов был высказать свежеиспеченному родственничку все, что хранил на сердце.
– Николай Николаевич, не представляю, чем я так успел обидеть тебя, что весь день ты смотришь на меня сердито. Если есть между нами какие недомолвки, скажи мне не таясь. Я человек не обидчивый, а тем более злиться на дорогого зятя не стану.
Николай, выслушав Всеволода, ответил хриплым голосом:
– Ты, наверное, уже знаешь Сева, что Николай Афанасьевич и Авдотья Петровна скончались прошлым летом сразу после твоего отъезда. Они умерли быстро и неожиданно. Никогда мой отец не жаловался на здоровье, и вдруг у него случился сердечный удар. Мать померла несколькими днями позже в постели. Она была подавлена уходом отца, но ничего не предвещало ее смерти.
– Наслышан, Никола, – с грустью в голосе сказал Всеволод. – Соболезную твоей потере, потому как твои родители были ко мне и Руслане очень добры.
– Так вот, – продолжил помещик, – отцу стало дурно после того, как он увидел испорченное пшеничное поле. До этого случилась странная история с нашей поварихой Лизой и горничной, потерявшей голос. И все это после твоего прихода в село, Сева. Никогда в Каменке не было столько бед, сколько произошло прошлым летом.
– Так ты меня обвиняешь? – Всеволод усмехнулся и налил по рюмкам еще наливки. – Эх, Николай Николаевич. Я готов отдать руку на отсечение, чтобы доказать, что никогда не желал вашей семье, или кому-то еще в Каменке зла. Ты очень умный, начитанный и воспитанный молодой человек. Многие в городе позавидовали бы твоей внешности и образованности. Но я человек свободный, с ранних лет привыкший к кочевому образу жизни. Где бы я ни был, всегда встречал и счастье, и горе. Они неразлучны, и являются спутниками жизни как свет и тень. Если ты лишишься горя, то никогда не испытаешь истинного счастья. К чему же я веду? С тобой приключилась огромная беда, и ты ищешь виновных. Это нормально. Человеку свойственно перекладывать вину на кого-то или на что-то. Не думал ли ты, что не я корень твоих горестей, а кто-то другой. Может, судьба так распорядилась. А может, есть иная причина, о которой ты пока не догадывался.
– Я не виню тебя, – сказал Никола. – Просто все это слишком необычно, чтобы быть совпадением.
– Коля, Коля, – Всеволод осуждающе помахал головой и между тем выпил еще рюмку. – В чужом глазу соринку видишь, а у себя и бревна не замечаешь. Жаль, что ты не помнишь, как сам чуть не сгубил одну душу…
В темных глазах Всеволода блеснула злая искра. Он приблизился к Николе и тихим, но твердым голосом молвил:
– У тебя в столе лежит конверт. А в нем письмо и портрет девушки. Ты редко его открываешь, но такое случается. Что чувствуешь ты в такие моменты? Наверное, боль, страдание, желание что-то изменить? Нет. Ты чувствуешь жалость к себе. А если копнуть еще глубже, то некое превосходство над тем человеком, который изображен на бумаге. Сколько раз, когда Федор отлучался в город, ты просил разузнать о ней? Ни разу. Тебе разве не любопытно, как ее здоровье, как она поживает? Знаешь ли ты, в каком состоянии я нашел ее у реки, где ты веселился с Русланой? Ее разум пошатнулся, до безумия оставался шаг. Я не приветствую таких методов, поэтому помог ей и дал совет, которым она воспользовалась. Ты наверняка слышал грязный слух о том, что я обесчестил Варвару, когда мы были наедине. Эта ложь не делает чести тем, кто ее распространил. Но, ты не включил ее в список моих грехов. Заполучив Руслану, ты совсем позабыл девушку, которая до сих пор молится о твоей душе. И я знаю, ты был готов позабыть и мать с отцом ради удовлетворения своей страсти.
Всеволод отпрянул от Николы и налил себе последнюю рюмку. Выглядел он так, будто совсем не пил, был бодр и энергичен, чего нельзя было сказать о помещике. Никола стеклянным замершим взглядом смотрел на Всеволода как на дьявола, поднявшегося из пекла, чтобы покарать его. Он аккуратно встал и, не дыша, направился в сторону поместья.
– Никола! – закричал Всеволод вслед помещику. – Доброй ночи.