***
— Ишь, чего удумала, — возмущалась Мария Ивановна, когда Светлана с ней первой поделилась радостной новостью о своём зачислении в медицинский институт и о том, что ей предоставляют общежитие. — В общежитие она собирается. И чего тебе у меня не живётся? Плохо что ли тебе тут? Тишина, комната своя отдельная? Занимайся, сколько хочешь! А там что? Шум и толкотня — вот что там! Дадут там тебе учиться спокойно? Или у тебя какие планы появились?
— Я чтобы Вас не стеснять, — смущаясь, лепетала в своё оправдание Светлана.
— Чем ты стеснила-то меня? — с обидой спросила пожилая женщина. — Мы и не видимся с тобой почти, записочками вон общаемся. А учиться станешь, так и совсем видеться перестанем.
— Значит, я Вам не мешаю? — робко уточнила Света.
— Чем? — Мария Ивановна отвернулась и подозрительно засопела.
Светлана подошла к своей благодетельнице, обняла её за плечи и прошептала:
— Ну не плачьте, теть Маш! Я откажусь от общаги, правда. Только не плачьте.
— Привыкла я к тебе, Светочка. Привязалась сильно. Ты ведь мне как дочка родная стала, — тихо проговорила Мария Ивановна. — Я ж всю жизнь одна с тех пор как муж и сын в пожаре погибли. Барак у нас сгорел, в котором мы жили. Я после этого в работу ушла с головой. Мне вот так же люди чужие помогли, приютили. А там и очередь наша на жилье подоспела. Только вот не довелось сыночку моему пожить в отдельной комнате. Мне одинокой-то двухкомнатная квартира не полагалась. Но начальство решило уважить меня, как погорельца, и выдать мне ордер, а не переписывать в новую очередь. Чудно мне сначала было одной в такой большой квартире, а потом ничего, привыкла. Только последние годы стало очень одиноко, а тут ты появилась.
Мария Ивановна плакала теперь в полный голос.
— Ну, теть Маш, ну не плачьте! Вы ж родная моя, ближе Вас и нет у меня теперь никого, — Света не смогла удержаться и заплакала тоже.
Так они и присели на диван, обнимаясь, плача и утешая друг дружку.
— Ох, и глупые мы с тобой курицы, — говорила сквозь слезы Мария Ивановна, — нам бы поступление твоё отметить надо, а мы ревём. Всё, пойдём умываться, и в кафе прогуляемся, пирожное какое-нибудь поедим. Или купим тортик да домой вернёмся. У меня шампанское в шкафу стоит давно. А твоё поступление — чем не повод его выпить!
Глава 16.
Учёба затянула Светлану с головой. Ей было интересно всё, и она с одинаковым рвением разбирала огромные формулы биохимии и строение костей, зубрила рецептурные справочники и названия симптомов и синдромов по авторам, а учебники по неврологии, которыми щедро делились с ней врачи её родного отделения, зачитывала буквально «до дыр».
— Представляешь, — рассказывала Светлана на очередном свидании Михаилу, — мозг-то до конца не изучен, оказывается. Вот говорят: нервная ткань не восстанавливается. А как же тогда одни пациенты после инсульта восстанавливаются быстро, а другие так и остаются парализованными?! Конечно, важна ещё своевременность лечения, но некоторые и без лечения восстанавливаются, а другим лечение вообще не помогает. Вот как так?
***
После третьего курса Светлану повысили: из санитарок перевели в медсёстры. Правда, для этого девушке потребовалось сдать специальный экзамен. А Иван Сергеевич теперь всегда брал Свету с собой на обход и учил правильно опрашивать и осматривать пациентов. Иногда он разрешал девушке всё сделать самостоятельно, а сам стоял рядом и контролировал да подсказывал. Ещё он учил Светлану правильно писать истории болезни и назначать лечение.
— Помни, историю болезни мы пишем для прокурора, — не уставал повторять мужчина, если Светлана делала ошибки или что-то забывала написать. – А лечить пациента нужно, учитывая все его особенности, иначе это не лечение, а так. Пшик!
Светлана старалась всё запоминать, а что-то очень полезное записывала в специальный блокнотик.
***
Девушка так и сыпала терминами, тут же объясняя их значение, а Михаил смотрел на неё и грустно улыбался. Конечно, он был рад, что Света нашла своё место в жизни. Он не сомневался, что из неё получится прекрасный специалист. Тем более, что Света с особым рвением изучала все болезни, а не только неврологию.