***
— Устала я, слышишь, — повторила Ильинична мальчику, тот лишь голову ещё ниже опустил и отвернулся.
***
Ваня нянечку боялся.
— У, баба Яга пошла, — слышал он, как называли её молодые воспитательницы. Им от Ильиничны попадало по первое число.
— Чего за детьми не следите? Расселись тут! — запросто могла выговорить на прогулке им старая женщина. — Вон Петька Саньку мутузит, а вы развернулись спиной и не видите ничего. А Манечка вообще сейчас с горки свалится. Кто отвечать будет?
И в группе Ильинична постоянно придирается, то режим у неё нарушается, то у детей сопли текут ниже колен, то вместо занятий мультики по телевизору гоняют. Вот раньше воспитатели были! Не чета нынешним! И дети при них воспитанными становились, закаленными и просвещенными! Не то, что эти хулиганы.
***
— Вот раньше такие большие мальчики не мочили постельки, — продолжала ворчать Ильинична. — И белье стирали мы как положено – раз в неделю.
А молодая воспитательница в это время говорила детям:
— Вы уже очень большие и скоро пойдёте в школу. Надо уметь терпеть, когда хочешь в туалет. Я ведь всегда всех отпускаю, если кто из вас проснется.
Эти разговоры повторялись каждый день с тех пор, как эта новенькая Ирина Сергеевна появилась в группе. До неё воспитателями были Нина Васильевна и Вера Сергеевна, обе уже пенсионного возраста, они дружно ушли на пенсию, так как у обоих почти одновременно родились внуки, и теперь надо было помогать молодым.
Вера Сергеевна уволилась раньше, поэтому детей Ирине Сергеевне передавала одна Нина Васильевна.
— Вы, Ирина Сергеевна, с Ванечкой помягче будьте, — просила добрая женщина, рассказывая про особенности этого воспитанника. — Он очень хороший мальчик, умненький, но вот заикается, да ещё недержанием страдает. Родители его где только не лечили уже, всех неврологов в городе обошли, а всё без толку.
Ирина Сергеевна головой кивала, а сама думала, что уж она-то с этой блажью быстро справиться и добьётся того, чего не смогли добиться все неврологи города. Она вообще считала баловством и невоспитанностью то, что один из её новых подопечных почти каждый день будет мочить простыни.
— Заика, вот и балуют его родители, — говорила она, когда Майя Александровна, воспитатель из другой группы, пыталась донести до девушки, что это болезнь. — Его матери-то, наверное, не надоело стирать за ним бельё.
— Ирина, да что ты такое говоришь, — возмущалась Майя Александровна. — Да, его мать куда только не обращалась. Они каких только лекарств не пили. Всё без толку. Наступает на несколько дней улучшение, а потом всё возвращается.
— Оксана Леонидовна, ну сколько же можно-то, — каждый день выговаривала Ирина Сергеевна матери Ванечки, пока та переодевала своего ребенка. — Снова он кроватку намочил. С этим надо что-то делать! Ведь Зоя Ильинична уже не молодая, чтобы каждый день за ним простыни застирывать. А сегодня ей ещё и пододеяльник пришлось стирать, да одеялко на обработку отнести. Вы уж займитесь, наконец, воспитанием своего ребёнка. Должен же он у Вас понять рано или поздно, что так взрослые мальчики себя не ведут. Взрослые мальчики просятся во время тихого часа в туалет по нужде. Он же всю группу позорит.
***
— Так больше продолжаться не может, — взорвалась как-то дома Оксана, приведя Ванечку домой после очередной беседы с воспитателем. — Звони своей матери, спрашивай, к какой бабке она тебя тогда возила.
— Может жалобу на неё написать? На воспитательницу эту? — спросил Артём. — Чтобы перестала Ивана доставать своими придирками. Хорошо, чтобы её вообще заменили.
— И как эта жалоба поможет твоему сыну? — Оксана зло прищурилась, и Артем понял, что теперь ему не отвертеться. Если Оксана решила найти бабу Ягу из его детского кошмара, то она это сделает, и он будет принимать в этих поисках самое непосредственное участие.