И она придвигалась к медсестре поближе, заглядывала её в лицо, улыбалась щербатым ртом, складывая ладошки в молитвенном жесте.
— Ну чего тебе стоит, Нин? Спишешь бутылёк потом, типа разбила, а!
— Отстань от меня, Надь! — Начинала сердиться Нина Владимировна. — Иди вон лучше фильм посмотри!
— Сдался мне твой фильм! — Надька решила всеми правдами и неправдами добиться своего. — У меня ж радость – сын родился! Это дело же обмыть надо! А ты со своим фильмом привязалась.
— Эх, и бессовестная ты, Надежда! Сын у тебя две недели назад родился! — строго ответила ей медсестра. — И ты все две недели обмываешь! Еле тебя из запоя вывели! Али не помнишь, как чуть Богу душу не отдала?
Надежда поморщилась, слова медсестры ей были не по душе. Конечно, она помнила, как плохо ей было три дня назад, её полоскало, дико болел живот, ноги сводило судорогой, и голова разрывалась от дикой боли. Но сейчас-то ей снова хорошо, душа требовала праздника, и Надежда начала подумывать о побеге.
— Не дашь, значит? — снова спросила она медсестру.
— Не дам! — проговорила та, склоняясь над журналом, который нужно было заполнить.
— Ну, тебе же хуже будет! — проговорила Надежда и медленно пошла прочь, виляя бёдрами так, будто шла не по коридору психбольницы, а по подиуму.
— Напугала ежа голой жопой, — хмыкнула ей вслед Нина Владимировна.
Глава 35.
Надежда уже почти дошла до своей палаты, как взгляд её выхватил смутно знакомое лицо из общей массы пациентов, кучкующихся в холле. Хмурый мужчина сидел одиноко на кушетке и не смотрел на экран, как все. Он рассматривал её, Надежду, сосредоточенно рассматривал, а заметив, что она обратила на него внимание, перевёл взгляд на картину, висевшую на стене.
«Нашёл, на что посмотреть, — хмыкнула про себя Надежда, — я-то уж всяко поинтереснее этой бумажки размалёванной буду!» — И уже хотела было войти в палату, но вдруг быстрым шагом направилась к незнакомцу. Её вдруг осенило, что он совсем и не незнакомец.
— Ну, здравствуй, молодой папаша! — проговорила она, присаживаясь рядом, и хохотнула.
Вовчик посмотрел на неё непонимающим взглядом. Почему это он вдруг папаша? К рождению этой бабёнки он точно никакого отношения не имеет: она ж его ровесница, а то и постарше будет. Он уже было открыл рот, чтобы ответить, но не успел.
— Что зыришь? Не узнал что ли? — возмутилась Надька. — Я ему сына родила, а он делает вид, что первый раз меня видит! Во, нахал!
Вовчик нахмурился, он снова и снова рассматривал женщину, сидящую рядом, но вспомнить её никак не мог, знал только, что она ему откуда-то знакома. Только вот в роли матери своего ребёнка он её никак представить не мог. Нет, дети у него могли бы быть только со Светланой, если бы она ведьмой не сделалась.
«И чего ей не хватало? Хорошо ведь всё складывалось, — подумал Вовка, погружаясь в воспоминания, — дом свой, работа, деток бы родили и жили, как все!»
Он даже заулыбался, представляя эту несостоявшуюся счастливую будущность. Но замечтаться ему не дали.
— Эх, Вовчик, Вовчик, — громко проговорила Надька и толкнула его в бок локтем, — значит, поматросил и бросил? Да? А я-то думала, найду этого охламона, порадую. Расскажу, какой богатырь у нас растёт!
— А ты кто? — осторожно спросил Вовчик.
Некоторые пациенты повернули в их сторону головы, отвлёкшись от фильма. Разворачивающаяся здесь, в реальности, драма была интереснее чем то, что показывали по телику.
— Эх, и безответственные нынче мужики пошли, — прошептала одна пациентка другой.
Надежда интерес публики заметила и теперь старалась говорить погромче.
— Четыре с половиной килограмма! Пока рожала, думала умру! Порвалась вся! А ты! — почти кричала она.
— Что я? —Вовчик суть упрёков не улавливал, только понимал своим заторможенным специфическими препаратами умом, что его пытаются сейчас пристыдить и прилюдно навесить на него какие-то обязательства.
— Ты ж до гроба любить меня обещал, Владимир! — с надрывом произнесла Надежда. — Говорил: «На руках тебя всю жизнь носить буду, коли наследника мне подаришь!» А теперь назад пятками? Да?