Кто-то в толпе охнул, кто-то дёрнулся было помочь. Тут в коридоре загромыхала каталка, и к ним подбежала медсестра с тонометром.
— Держи её лучше! — скомандовала она. — Вот так! Посади её сюда! Да голову зафиксируй и не отпускай!
Вовчик так и сел с Надюхой на диванчик, не разжимая рук. Нина Владимировна тем временем попыталась разлепить Надюхе глаза-щёлочки.
— Наденька, что с тобой? Тебе плохо? — Теребила она её.
Надюха что-то промычала, потом закашлялась и заорала:
— А ты чего сама не видишь? Хорошо мне! Ох, как хорошо! С мужиком, наконец, примирилась! Теперь заживём с ним по-семейному, вместе сыночка растить будем!
И она поудобнее устроилась в Вовкиных объятьях. Тот хотел было её оттолкнуть, но потом передумал. Уютно было вот так после долгих лет одиночества сидеть с женщиной, обнимать её, чувствуя её природный аромат, и планировать семейную будущность.
Идилию немного нарушала медсеста.
— Вот же зараза хитрая! — ругалась она. — Переполошила всех, и сама сидит довольная! Ни стыда, ни совести у тебя нет!
Надька не спорила. Почувствовав женской чуйкой, что Вовчик теперь от неё никуда не денется, она успокоилась, расслабилась, положила ему голову на плечо и счастливо улыбнулась.
— Она ещё и лыбится! — Нина Владимировна не на шутку рассердилась. — Нет, вы посмотрите на неё! Любовные посиделки тут устроила! Ну, нахалка! Ну, нахалка! Ещё ляжь тут с ним!
— Надо будет, и лягу, — промурлыкала Надька.
Теперь уже медсестра поперхнулась слюной от возмущения, махнула на Надьку рукой и повернулась к толпе:
— А вы чего тут выстроились, как на площади? Зрелищ захотелось? Всё, концерт окончен! Все по палатам быстро. Вечерние уколы сейчас ставить прийду!
— А там фильм ещё не закончился, — несмело выкрикнул кто-то. — Уколы же всегда после фильма были!
— А сегодня будут раньше, — сердито буркнула медсестра и выключила телевизор.
Пациенты, недовольно переговариваясь, стали расходиться по палатам. Только Надька с Вовчиком продолжали сидеть на диванчике. Они оба блаженно улыбались.
Нина Владимировна грозно зыркнула на них, но ничего не сказала, лишь махнула рукой и пошла готовить лекарства. Разогнать их она и потом успеет.
Глава 37.
Вот уже несколько минут они молча смотрели друг на друга. Светлана и мальчик, вернее его Страх, что плескался в серых глазах. Был он таким огромным, что почти поработил мальчонку целиком, осталась самая малость, и душа полностью увязнет в ужасе.
«Я не отдам его тебе». — транслировал Светлане Страх.
Он прощупывал женщину, стараясь оценить её силу, пытался проникнуть в душу, поселить там неуверенность, ослабить противника. То, что перед ним именно противник, Страх понял сразу по той тёплой струящейся вокруг женщины силе. Сколько таких сил он уже поглотил, не сосчитать. И эту поглотит. Нужно только время переждать. Только что-то неуловимое в этой женщине заставляло сомневаться, что именно он выйдет из этой схватки победителем. Уж очень спокойно вела себя женщина, она тоже прощупывала его, но так поверхностно, будто играла, то погладит, то пощекочет, то отойдёт в сторонку и смотрит. Её прикосновения были приятны Страху, и это нервировало.
«Мальчишка мой по праву». — Страх попытался пробить в силе брешь, но не получилось.
«Нет у тебя никаких прав на невинную душу, — спокойно среагировала женщина, — и ты это прекрасно знаешь».
«Мой, он мой». — верещал Страх.
Но женщина больше не обращала на него внимания.
— Ну, что, мой хороший, — обратилась она к мальчику, — будем лечиться?
Мальчик неуверенно кивнул. Был он щупленький, лопоухий, с крупными веснушками на остреньком курносом носике, и выражение лица такое трогательно серьёзное, недоверчивое. И имя Ванечка очень шло ему.
«Конечно, поди я не первый врач, который ему выздоровление обещает», — подумала Света, переводя взгляд на родителей ребёнка.
— Не обещаю, что будет легко, — сказала она, — но справиться недугом вашего мальчика можно. Главное, делать всё, что назначу, и вовремя появляться на осмотр.