То лежал дома, никому не нужный, кроме собственной матери, а то тут вдруг волонтеры приходить стали, коляску ему выбили, на прогулки его вывозить начали.
Мать хоть немного разгрузили. А то устала она уже с ним совсем. Тянет его на свою пенсию да зарплату, а с работы уволиться не может. На его пособие по инвалидности не сильно пошикуешь. Столько раз уж предлагал ей оформить его в дом инвалидов. Только плачет и молчит.
А потом появилась эта невероятная женщина Светлана Анатольевна с направлением на госпитализацию в самое лучшее нейрохирургическое отделение области. Туда, где ему несколько лет назад в операции отказали, типа бесперспективный. Правда и теперь его обещали взять лишь в случае хороших показателей, но бесперспективным уже не называли.
И Светлана Анатольевна его бесперспективным тоже не считала, она начала отпаивать его какими-то горькими настойками, мази для него специальные сделала, матери наказала мазать ему спину каждые два часа и на ночь. А сама массаж ему специальный приходит делать да всякий раз песни чудные над ним поёт.
Мать тоже повеселела, а то всё угрюмая ходила, а теперь улыбаться начала. А тут на днях приходит из садика своего. Работает она у него нянечкой в детском саду. Так вот приходит и говорит.
— Представляешь, Артём, сегодня мальчишечка тот, Ванечка, помнишь, я про него тебе рассказывала, тот что заикался?
— Помню, мам. Конечно помню. Он ещё и простыни постоянно пачкал после сна. Ты рассказывала, что тебе из-за него каждый день стирать приходится, — ответил Артём.
— Да, он самый, сынок. Так вот сегодня его привели в группу, а он так чисто без запинки произнёс: «Здравствуйте, Зоя Ильинична!» И в обед сухой проснулся. Вот чудо! Говорят, его родители куда-то на лечение возили. Его же почти месяц в садике не было. Дай Бог, выправится мальчонка.
Тут мать рассмеялась весело, что было совсем на неё не похоже.
— Что-то ещё случилось, мам, — осторожно спросил Артём. — Что тебя так насмешило.
— А знаешь, что мне этот мальчишечка после тихого часа сказал? — отсмеиваясь произнесла Зоя Ильинична. — Представляешь, подходит ко мне и говорит: «И никакая Вы – не баба Яга, всё они путают. Вы на неё даже ни капельки не похожи. Она-то страшная, а Вы-то – вполне симпатичная женщина». Я аж опешила. «Кто врёт, Ванечка?» — спрашиваю. А он мне: «Да, Ирина Сергеевна и воспитательница из другой группы, новенькая, я её имени ещё не знаю». Вот, щучки, вишь как за глаза меня обозвали, а малец их сдал да ещё и комплимент сделал.
И мать улыбнулась.
***
Вот и сейчас мать стояла рядом и улыбалась, глядя на эти ети его робкие первые после травмы слабые движения.
А потом была операция и длительная реабилитация, но из больницы Артём вышел на своих ногах с твёрдой уверенностью, что теперь у них с матерью всё будет хорошо.
***
— Спасибо тебе, Степанида! Большое тебе спасибо, — приговаривала Екатерина, прибираясь на скромной могилке.
Двадцать с лишним лет она сюда не ходила, а последние два года наведывается часто. Конечно, Степанидина могилка не была заброшенной. Оградка у неё была не ржавая, и крест с фотографией, сама она была выложена плиточкой, веночек тоже меняли часто. Уж Катя такие-то подмечала. Видать, Света часто сюда наведывалась, не бросала могилку.
А теперь и у Кати появилась потребность сюда приходить, после того несчастного случая, когда Степанида к ней с известием о внуке явилась. Со Степанидой Катя делилась теперь своими радостями и горестями.
— Растёт внучок, растёт! Уже говорить начал, — рассказывала она соседке свои нехитрые новости, — увидит меня и кричит: «Баба, ублю!» Смешной такой, хорошенький. На Вовку в детстве похож. Он теперь одна у меня отрада. И Вовка с Надькой живут хорошо, прям душа в душу, пьют только, но не много. Вовка на работу устроился, наконец. А как же, ему теперь семью содержать нужно, сына ростить. А Надька-то пока в декрете, место в садике ждут, чтобы внучонка туда определить, тогда и она на работу выйдет. Она ж швея у меня. Такой мне халат пошила, и зановесочки на кухню. Вот не пила бы ещё, совсем ей цены бы не было. Но, может ещё возьмётся за ум-то, а, Степанид? И охламона моего в ежовые руковицы возьмёт, а? Ребенок ведь у них растёт. Его одевать-обувать-воспитывать нужно! Правильно ж я говорю, Степанида? Знаешь ведь, что правильно! Попроси там Бога за нас, а!