Вот бы напали на Риббера… Но тот знает, что от щегирей лучше держаться подальше – дружной стаей они способны отогнать даже медвераха.
Потом набрели на полукружника: тот смахивал на потерянный каким-то пушным зверем хвост, золотисто-бурый в полоску, с полметра в длину, загнутый буквой С. Расположился в кустарнике возле корней громадного хвоецвета, разомлел в тепле. Должно быть, его нора находится под корнями. Полукружники всегда устраиваются на отдых, изогнувшись, потому их так и называют.
– Какой пушистый, надо же…
«Вот только скажи мне, что это готовый воротник, и сколько это будет в денежном эквиваленте!»
Но ничего такого она от Аниты не услышала. В награду показала ей лалунца – большеголовую серебристую амфибию, притаившуюся в плакучих ветвях над озером, и грозди деликатесной лалунцовой икры над водой среди листвы – как будто из затуманенного стекла, с темными бусинами внутри. И еще улиток-путешественниц, которые вереницей переползали по сломанной ветке через ручей – хатифнаттов Долгой Земли.
– Если бы Памела могла на всё это посмотреть… Она бы захотела их нарисовать, она любит рисовать. Расскажу ей, когда вернусь домой.
– С Памелой сюда нельзя, если только она у тебя не лесная ведьма, еще не проявившаяся. Но ты бы это заметила, тогда бы к вам домой всякая живность лезла, а Памелу тянуло бы ко всему, что связано с Лесом. Зато расскажешь.
Ночью она снова увиделась в Отхори с Текусой, Валеасом и Лепатрой, и перед встречей опять возникло ощущение, что она носится по Бесту, опаздывая к порталу, уже не в первый раз – скорее, в сто первый, и что-то здесь не так.
В золотистом утреннем тумане они перешли по бревенчатому мосту через речку, которая вприпрыжку мчалась к Тайве, и направились туда, где по склону далекой горы разноцветным покрывалом стелился Лес.
Спалить мост Ола не смогла бы, даже пытаться не стала. Он защищен от вандалов оберегами, которые просто так не найдешь – добротная кесейская работа. И поставить на нем преграду для Риббера тоже не ее уровень: слышала о таком приеме, но ее этому еще не учили.
Берег повышался, и спустя полчаса они шагали вдоль каньона глубиной в несколько метров. Зато лесистая гора – вроде бы Рында, карта в рюкзаке – мало-помалу приближалась. Тайва за этой горой. Возможно, и спасательный отряд где-то поблизости, но останавливаться и ворожить, чтобы это выяснить, некогда.
Туман растаял, впереди наперегонки ползли две тени. Речка на дне каньона сверкала, словно обещая все золото мира, хотя не было у нее никакого золота, иначе сюда бы давно набежали старатели с Магаранских островов.
Анита с любопытством разглядывала все, что Ола ей показывала: неподвижных, как статуэтки, ящериц, камни, норки, птичьи гнезда, стебли арахника, похожие на членистые паучьи ноги, и щупальца затаившихся охотников, похожие на травяные стебли.
– Знаешь, я как будто вернулась к самой себе, – сказала она негромко, так что голос почти затерялся в шуме речки. – Может быть, ради этого стоило, чтобы это случилось.
– Не обязательно именно это, – возразила Ола. – Могли бы просто выбраться в Лес, не сюда, так в другое место. Если бы мы с тобой тогда на балу нормально поговорили – вполне могли бы… Но как получилось, так получилось, сейчас главное – уйти от этого хмыря.
– Я думаю, что будет потом… – снова заговорила Анита после недолгого молчания. – У меня раньше ни с кем не было таких разговоров, как тут у нас. А вернемся в Дубаву, и все закончится – не только плохое, и хорошее тоже. И снова пойдет, как раньше.
– Закончится или нет – это будет зависеть от двух человек.
– От кого?
– От меня и от тебя.
Помолчав, Ола добавила:
– Если захочешь, как-нибудь еще сходим вместе в Лес.
Грибов тут не было, но в рюкзаке лежал запас: вчерашние излишки она законсервировала магическим способом. То, чему ее научили на Гревдинском складе, наконец-то пригодилось в повседневной жизни. Грибами и пообедали. Светило солнце, щебетали птицы, внизу шумела речка, и казалось, что все прекрасно… До тех пор, пока Анита не оступилась.
Болтая на ходу, не стоит забывать о том, что ты не в парке по дорожкам гуляешь, а идешь по дикой местности, где, может, еще не ступала нога человека. Анита, до мозга костей городская жительница, этого не учла, а Ола упустила из виду самым постыдным образом. Могло быть и так, что до Аниты через свой канал дотянулся Риббер: не то чтобы подтолкнул ее именно здесь шагнуть не туда – скорее, наудачу применил чары, которые ослабляют внимание и путают координацию движений.
Правая нога попала в ложбинку, Анита вскрикнула, потеряла равновесие, неловко уселась на землю. Распластавшаяся на плоском камне ящерица сорвалась с места и стрелой бросилась наутек, приняв это на свой счет, хотя всем было не нее.